Возвращение блудного сына
Шрифт:
И это подтверждалось некоторыми внешнеполитическими шагами правительства К. Менема.
Аргентина играла заметную роль в Южноамериканском общем рынке (МЕРКОСУР), куда помимо неё входили Бразилия, Уругвай и Парагвай, активно участвовала в ОАГ, поддерживала коммерческие переговоры с Всемирной торговой организацией, стремилась установить более тесные связи с Европейским Союзом, не считая других самостоятельных международных действий.
В зрелом деидеологизированном аргентинском обществе, как и в большинстве стран Латинской Америки, истинно считали основополагающим принципом
Это особенно проявилось в связи с событиями вокруг Югославии.
Рауль не смог спокойно смотреть, как при попустительстве руководства его родины братский славянский народ страдал он натовских бомбёжек.
И всё остальное ему сейчас казалось мелочью. Ведь он теперь через своего тестя дона Диего мог влиять на принятие депутатами нижней палаты Национального конгресса Аргентины выгодных для России решений, умело маскируя их перед своими американскими «хозяевами». Например, попыткой замаскировать свои главные и истинные цели, в том числе, подрыв российской экономики через якобы передовой аргентинский опыт, проецируемый на неподготовленную российскую почву.
Поэтому по инициативе Рауля дон Диего Родригес выступил в Палате депутатов с предложением в поддержку народов Югославии, получившим одобрение подавляющего числа депутатов.
И 9 апреля 1999 года Палата депутатов аргентинского Конгресса приняла специальную декларацию, в которой выражалась глубокая обеспокоенность военными действиями НАТО против Югославии, предпринятыми без санкций Совета Безопасности ООН.
В этой декларации, в составлении которой принял участие и Рауль Хоакин Мендес, в частности, говорилось:
– «Мы присутствуем при смене коллективной безопасности, центром которой являлся Совет Безопасности ООН, на другую – под руководством НАТО».
Подавляющим большинством голосов депутаты аргентинского Конгресса высказались за срочный созыв Совета Безопасности ООН с тем, чтобы потребовать от НАТО немедленного прекращения бомбардировок Югославии.
Рауль и до этого занимался антиамериканской деятельностью. В частности он иногда своими статьями стал постепенно разжигать антиамериканские настроения в стране, публично позиционируя себя журналистом антиамериканистом.
И Рауль слишком увлёкся этим, получая даже какое-то чуть ли не садистское наслаждение. Ведь работа против американцев была воспитана в нём всем укладом советской жизни и пропаганды, можно сказать, была у него в крови.
Тогда, в восьмидесятые годы, главными задачами советской внешней разведки – ПГУ КГБ СССР – были слежение за подрывной деятельностью спецслужб США и других стран НАТО, направленной на дестабилизацию внутриполитического положения в СССР, ликвидацию социалистического строя в других странах и прогрессивных режимов в странах третьего мира; а также её задачами было проведение активных мероприятий с целью оказания содействия внешнеполитическому курсу Советского Союза на основе
В эти же годы советская внешняя разведка активно работала во всех регионах мира, снабжая политическое руководство страны необходимой политической, экономической и научно-технической информацией.
И её прогнозы были в целом малоутешительны для руководства нашей страны. Происходившие внутри СССР процессы сказывались на его положении и на международной арене. Наша страна постепенно теряла свои позиции, лишалась союзников и друзей.
Но в этом не было вины советской разведки, добросовестно выполнявшей свой долг и докладывавшей в Центр добываемую ею разнообразную информацию, в том числе и негативную.
Но руководство страны прохладно относилось к ней, а то и просто игнорировало её по инициативе некоторых агентов влияния ЦРУ в Москве.
А после развала СССР новое руководство Российской федерации поставило перед разведкой, по статусу никогда не формирующей собственные задачи, другие цели, о которые Рауль пока не ведал, продолжая работать по старинке.
Поэтому со временем у него постепенно появились оппоненты и недоброжелатели из разных слоёв населения аргентинской столицы.
Может быть, именно благодаря этому ему постепенно стали вырисовываться потенциальные агенты ЦРУ в Аргентине.
Возможно, и именно поэтому вскоре местное руководство ЦРУ попросило Руди не увлекаться маскировкой и поумерить свой пыл, не забывая передавать в печать и проамериканские статьи и заметки.
Гектор считал, что в сложившейся ситуации во внешней и внутренней политике аргентинского руководства, во время вербовки источников информации, особенно высокопоставленных, ему лучше это делать от имени ЦРУ США, а не СВР РФ.
Во-первых, в случае провала, ему было бы проще объяснить эту свою ипостась своим аргентинским родственникам, в первую очередь Исабель и дону Диего.
Во-вторых, так было бы проще и естественней выявить потенциальных недругов России, которых он бы оставил за собой.
А потенциальных друзей России он стал бы передавать для вербовки или резидентуре СВР в Буэнос-Айресе или своим руководителям в Москве.
Так он и поступал, пока в число потенциальных друзей России не стали попадать люди из русской диаспоры в Буэнос-Айресе. Ведь для выполнения другой части задания они были нужны ему самому. А работа с ними была очень тяжёлой. Ведь эмигранты – это неисчерпаемый, но весьма ненадёжный источник информации, так как их слова и действия бывают окрашены ненавистью к тем, кто их выдворил из прежней страны.
И они весьма ненадёжны, даже опасны, так как всегда являются лёгкой добычей для разведок, и подозрительным субъектом для контрразведки страны пребывания, то есть фактически пушечным мясо тайных войн.
Работа с эмигрантами из русской диаспоры в Буэнос-Айресе стала особой, самой трудной частью в разведывательной деятельности Гектора. Она не могла вестись им в достаточном объёме без раскрытия себя перед своей семьёй и ЦРУ. Поэтому была необходима её легализация, хотя бы перед американскими хозяевами Руди.