Возвращение (Часть первая)
Шрифт:
– Идиоты, кретины, коновалы.
– Перемежая нелестные эпитеты в адрес ученых вовсе площадной бранью, гремел начальник.
– Чего вы мне тут лепечете? Кто там будет выяснять, что один идиот не доглядел, а второй перепутал. Тем более пьяный. Что я скажу?
– Ничего, ничего, все поправимо...- Бормотал заплетающимся языком ассистент.
– Сейчас, диапазон поменяю...
– Убери этого ... от приборов.
– Взорвался полковник.
– Думай, что делать.
– Аркадий Борисович решительно оттолкнул помощника в сторону и замер.
– Дела хреновые.
– Наконец произнес он.- Спалили, похоже... Хорошо, если оклемается.
– Да? А потом в особый отдел побежит? Вас не жалко, сами виноваты. А меня, уж точно, по головке не погладят.- Оборвал ученого офицер.
– Короче. Решай. Если не придумаешь, я все на вас свалю...
Повисла недолгая пауза.
– Георгий мучительным усилием попытался разжать глаза. Увы, веки даже не дрогнули.
– Так.- Голос ученого звучал отрывисто и четко.
– Единственный выход... Сейчас загоним программу, А после стираем, на хрен, все последние...
– Ага, тогда уж точно идиотом станет.- Вклинился гундосый баритончик пьяного.- Ты ж ему все смахнешь... Напрочь.
– Да, и правда.- Озадачился Аркадий Борисович.
– Хорошо, вставай, алкаш, тащи последние записи. Того дедка, что на той неделе был. Их и сотрем после.
– Фронтовики... Наденьте ордена.
– Послышалось над ухом пьяное сопение цепляющего электроды ассистента.
Как из комы выйдет, нужно будет отвезти в санчасть. Поскользнулся, упал, да мало ли. Он все равно ничего про последние два три дня ничего вспомнить не сумеет. А если оклемается, отправите его в часть, после там уже ничего не доказывается.
– Торопливо проинструктировал ученый полковника.
– Как это сотрете? Он же ненормальным станет?- Опешил полковник.
– Куда мне его? В какую часть? А если вспомнит потом?
– Я осторожно, только поверхностно..., этого... ветерана воспоминания и потру, заодно и сегодняшнее, прицепом. Нормально...
– Уже щелкая тумблерами, отмахнулся Аркадий Борисович.
– Не вспомнит. По крайней мере, ближайшие лет десять, точно... Хотя, с головой, конечно, будут проблемы. А от сильного стресса может и вовсе дебилом стать. Но, тут уж видно судьба его такая. Нам или о себе, или о нем думать...
– Он перестал суетиться, окончив приготовления.
– Все, поздно сомневаться, времени нет, и так уже минут пять прошло, включаю.
Полковник промолчал.
В ушах у Георгия зашумело, и вновь накатила кромешная темнота.
Он вскинулся на смятой постели.
– Смахнул капли холодного пота со лба и уставился в нахальный диск луны, светящий между неплотно сдвинутыми шторами.
– Что это?
– Сон?
– Но ведь я помню...
– Гош сжал ладонями виски.- Погоди. Еще вчера я мог поклясться, что не помню ни о каком опыте. Да и полковника тоже... А вечером всплыли часть, доклад, и эти..., уговоры. Но никакого эксперимента...
А сейчас вот это? Неужели и вправду стерли? А потом контузия, и вовсе вырубило? Или контузии тоже не было? И Афгана? Погоди. Гоша провел пальцем по едва приметному шраму. Так. Ранение помню... Еще медаль за него дали... Нет, это точно было... В восемьдесят третьем...
Все, отставить.- Вскочил и прямо босиком прошлепал к столу, где прикрытый блюдцем стоял стакан с тягучим смолянистым пойлом. Это еще вчера, заигравшись в урку, он, как ему тогда казалось, на чистой интуиции спроворил "купчик"
Глотнул одуряющее горького напитка и потянулся к кусочку рафинада, заботливо оставленному на тарелке.
– Откуда? Какой еще чифир?
– Опустился на холодный пластик табурета.
– И тут, словно сквозь облако тягучего тумана выплыли слова, произнесенные кем-то в строгом, защитном френче...
– Приговаривается гражданин Волков, Василий Петрович, на основании статьи пятьдесят восемь пункт три к лишению свободы на срок в пятнадцать лет с последующим поражением в правах на пять лет...
– Второй глоток сделал уже бессознательно, чтобы хоть как-то усмирить засбоившее вдруг сердце. Память, вовсе не подчиняясь рассудку, выдавала все новые и новые подробности. Холодный ночной перрон, забитые окна теплушки, лай рвущихся с поводка овчарок, и крик начальника караула.- Первый пошел, не задерживай. Шаг в сторону побег, конвой стреляет без предупреждения.
Не выдержав, Георгий со всего маха врезал ладонью по щеке. И принялся громко, отчетливо повторять таблицу умножения. Немного отпустило.
Окончив с восьмеркой, пошел дальше. Наконец, решив, что может остановиться, замолчал. Воспоминания, свои и чьи-то чужие, отступили.
– Погоди.- Уже куда спокойнее рассудил он.- Значит после того, как похмельный ассистент перепутал с настройками, чтобы избежать неприятностей, они и устроили мне эту свистопляску. А когда контузило, рычаг и сорвало. А покойный Витя, назад вернул... Логично...Но сейчас главное отделить реальность от вымысла.
Он обхватил себя руками и задумался: Итак, что было после?
Госпиталь после внезапного приступа, был. Недоуменные расспросы докторов про возможные случаи эпилепсии в родне, центр подготовки при Рязанском училище ВДВ, это уж точно.
Рота, которую формировали под Ферганой тоже. Афган... Все как-то смутно, но это без вариантов, мое. А вот лесосека, тощие стволы, серое, висящее над самой головой дальневосточное небо, бараки.
– Это явно чужое. А еще окопы, грохот канонады, выматывающий душу свист минометов. Серые фигуры в окуляре обмотанного грязными бинтами прицела. Голова в офицерской, с высокой тульей фуражке, вынырнув на фоне свежее отсыпанной глины бруствера.