Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма
Шрифт:
– Ты меня ради этого позвал? – спросил я Гоблина.
Проблема даже по его меркам была слишком уж незначительной.
– Не только. Лонго, ты ничего не слышишь.
Человечек с лягушачьей физиономией проделал тремя пальцами левой руки замысловатый жест. Меж пальцев едва уловимо замерцало и тотчас погасло, и Лонгинус вернулся к работе с таким видом, словно совершенно оглох.
– Это необходимо?
– Болтлив он. Худого, конечно, не желает, просто ненароком повторяет все, что слышал.
– Да еще от себя приукрашивает.
– С этим Хозяином Теней что-то произошло. Мы с Одноглазым в этом убедились час назад, но, похоже, изменился он гораздо раньше. Он просто-напросто скрывает это от нас.
– Ты о чем?
Гоблин подался ко мне, как будто Лонгинус все-таки мог подслушать.
– Он идет на поправку, Мурген. Уже почти здоров. Ему нужно было оклематься, прежде чем они оба попрут на нас. Еще мы считаем, что свое исцеление он прячет больше от Длиннотени. Нас-то он не так боится, как дружка.
Я аж обмер, вспомнив вдруг нечто странное, творившееся сегодня на равнине. И ведь оно все еще продолжается!
– Твою же мать!..
– Что такое?
– Он пойдет на штурм сегодня! С минуты на минуту! Тенеземцы выходили на позиции, пока я спускался сюда. Я-то думал, будет как обычно… Надо поднять всех по тревоге.
Собрав оставшиеся силы, я поспешил назад. По пути объявлял тревогу каждому встречному.
9
Тенекрут не спешил. Отряд занял боевые посты на стене. Ведомая нами орда таглиосцев приготовилась к схватке, насколько это вообще было возможно. Я разослал предупреждения Могабе и Глашатаю нюень бао Кы Даму. Могаба, конечно, чокнутая сволочь, но не безнадежный дурак. Он, как ему кажется, отделяет личное от профессионального. Если Гоблин придет и заявит, что беда близка, Могаба его выслушает.
Повсюду заиграли тревогу горны. За стеной, как мы и ожидали, тотчас поднялся злобный рев.
Тут и гражданское население зачесалось. По темным улицам пронеслась волна ужаса – судя по шуму, куда сильнее прежних. Как всегда, джайкури, что постарше, вспомнили первое нашествие Хозяев Теней. Тогда на приступ шли сначала многочисленные сгустки Тьмы, юркие и смертоносные.
– Одноглазый! Тени там есть?
– Нет и быть не может. Им бы пришлось сюда от самого Тенелова добираться. Причем с позволения Длиннотени.
– Хорошо.
Я уже знал, на что способны Тени, кое-что повидал. Джайкури правильно делают, что боятся их.
– Хотя без волшбы не обойдется, это я тебе обещаю. Уже назревает.
– За что я тебя, коротышку, люблю, так это за умение приободрить.
Я окинул взглядом соседние участки стены. Разглядеть удалось немногое, однако похоже было, что нападающих ждет достойная встреча.
Впрочем, если Тенекрут поправился, у них будет шанс.
– Мурген!
– Чего?
– Оглянись!
Я оглянулся.
Глашатай Кы Дам, явившись в сопровождении сына и нескольких внуков, жестами испрашивал позволения подняться к бойницам. При оружии был только сын, коренастый и бесстрастный; по слухам, мастер в обращении с мечом.
– Добро пожаловать, – кивнул я.
С виду Глашатай был на тысячу лет старше нашего Одноглазого, однако ему хватило резвости взойти наверх без посторонней помощи. Лишним весом он не был обременен. Волосы у него – те немногие, что не выпали, – были равномерными седыми пучками распределены по темени и физиономии. Если не считать россыпи печеночных пятен, его кожа не поблекла от старости. Глашатай был даже светлее некоторых из нас, северян.
Он слегка поклонился.
Я ответил, постаравшись в точности повторить его поклон. Это должно было означать уважение к равному и прибавить несколько очков в мою пользу, поскольку он на территории Отряда, а в Отряде главный – я, хоть и юн годами.
Я изо всех сил старался быть вежливым с Глашатаем и неустанно напоминал ребятам, чтобы относились к нюень бао терпеливо и бережно – даже в случае провокации. Я пытался вдохновить братьев на более тесные отношения с паломниками, нежели с обычными людьми.
Мы в чужих краях, и здесь у нас нет друзей.
Кы Дам устремил взгляд на темнеющую равнину. Какая гордая стать! Мало кто из джайкури сомневается в том, что он волшебник. Гоблин же с Одноглазым говорят, что его можно считать ведьмаком в устаревшем смысле этого слова, то есть мудрым, много изведавшим человеком.
Старик глубоко вздохнул, будто укрепляя свою ауру.
– В эту ночь будет не так, как всегда. – Говорил он на общетаглиосском – и без малейшего акцента. – Их повелитель восстановил свои силы. – Строго посмотрев на меня, он перевел взгляд на Гоблина с Одноглазым. – Э? Гм…
– Ты совершенно прав.
Я, в свою очередь, обратил внимание на свиту Глашатая. Мастер клинка казался слишком уж толстым и неуклюжим для своей репутации. А впрочем, много ли я знаю о культуре этого народа?
Внуки выглядели как самые обыкновенные нюень бао в расцвете сил. Словно они боятся, улыбнувшись либо еще как-то выразив свои чувства, лишиться души. Или, по меткому замечанию Гоблина, словно каждому из них в задницу затолкали кактус.
Оставив Кы Дама вглядываться в потемки, я вернулся к своим делам. Его спутники постарались не путаться у меня под ногами.
Подошел Бадья:
– Все готово, командир.
Судя по возгласам, люди Хозяина Теней тоже были готовы начинать. Их горны заревели, точно самцы оленей в пору гона.
– Ну, это ненадолго, – проворчал я.
Они могли бы отложить это дело еще лет на двадцать. Я бы не возражал, мне спешить некуда.
С улицы к нам взбежал гонец из таглиосцев, одышливо прохрипел, что меня хочет видеть Могаба.
– Иду-иду. Скажи, минут через пять буду. – Я вгляделся в темноту. – Бадья, остаешься за старшего. Если что, заменишь меня.