Шрифт:
Владимир Шевчук
Возвращение домой
Я живу в коробке из кирпича
Я ем то, чем брезгуют даже крысы
В мою голову часто бьет моча,
А мне кажется, что это мысли.
(таракан)
Предисловие необходимое к роману, даже если он не роман.
С какого то времени я перестал любить своих богов, вернее я просто перестал их понимать. За что такая ненависть к поселенцам их миров? Да, они боги, но нам то тоже пожить охота, тем более, что в данном случае не они нас создали, а наши собственные боги, которых мы не знаем. Зато этих мы знаем, ну очень хорошо, и это в общемто неплохо, но все равно радости мало (т.е. неплохо то, что мы их знаем, а радости мало оттого, что знаем какие они сволочи).
Возвращение (введение)
Уже
Я вспоминал первый шок, когда выйдя из своего убежища понял, что вокруг уже не мой мир, а еще более враждебный, и более заполненный богами, а кроме богов, еще и огромное количество поселенцев разных видов, и почти все больше меня. Страшно. Да не то слово даже.
Воспоминания о до(а)ме.
Вот в моем мире жили мы с семьей, да еще пару сотен таких же семей, боги, и залетные птицы, которые постоянно пытались отнять у нас пищу богов. Hо даже при птицах еды хватало всем. Старики конечно рассказывали, что бывали времена, когда пища была смертельной, и все семейства молились неизвестным богам, чтобы с нашими ничего не случилось. Хотя обычно после Травли гибли в основном наши. Травля - наверное единственное слово, приводящее в трепет наш народ, но она отсчитывает эпохи (старики умирают в молениях и от голода, который молодые подтянув животы с трудом, но переживут). Бывало наш мир на время Травли переселялся в ближайший благоприятный мир, таковым являлся только правый, как ни странно, но левого, переднего и заднего у нас нет, вернее там один и тот же чужой мир. Есть конечно нижний и верхний, но в верхнем нет богов (а следовательно и пищи), есть одни лишь птицы, да твари питающиеся нами. А в нижнем кроме богов слишком много тварей, что тоже невероятно опасно, и неподготовленным физически и морально туда лучше не соваться, хотя жители того мира, даже во времена травли не спешат в наш, говоря, что в ихнем все равно остается достаточно божественной пищи.
Так вот мы с семьей жили в громадной вертикальной горе, в ней была расщелина с весьма удобными для жизни пещерами. Мы жили счастливо, десяток наших детей уже давным-давно заселил пещеры рядом с нами, и в других странах. Внуки ползали за мной с постоянным плачем, мол дедушка принеси что-нибудь вкусненькое, ибо, как было известно всем я - лучший скалолаз эпохи Тысячной травли. И я приносил, доставая это из огромного пищевого хранилища, в которое боги убирали все, что мы не захотели съесть или по истечении какого-то времени не съели. Хотя нередко я находил там то, чего нам даже не предлагалось, видимо они считали, что нам это вредно, но мы-то так не считали, а потому время от времени я совершал паломничество в хранилище, чтобы порадовать малышей. Главное было выбрать момент, когда оно еще не совсем заполнено, но и не совсем пусто, иначе, можно попасть в беду. В какую именно беду попадаешь в заполненном хранилище никто не знал, некоторые думали, что просто объедаешься и лопаешься, другие вообще ударялись в мистику, но мой дед просто говорил - "Тебя вынесут", и все ни куда, ни откуда, ни зачем, всего одна фраза, которая тем не менее составляла смысл всей его жизни, и однажды, когда он был уже совсем стар, он забрался в полное хранилище и его ... наверное его вынесли, потому, что он больше не вернулся.
И вот теперь я тоже знаю, что значит вынесут, и не могу сказать, что обретенное знание облегчило мою жизнь хоть на мгновение, нет. Боюсь, что если вернусь, детям буду говорить тоже самое, что и мой дед "Тебя вынесут", и ни слова больше, потому, как невозможно описать словами весь кошмар этого мира.
Hовые
Однажды один из величайших
философов эпохи 951 травли сказал
"Доброта Господня непостижима, а
потому нередко кажется злом. Hо бог
не может быть злым, ибо еще в
преданиях сказано ~Бог всеблагой~,
что вероятностно можно понимать, как
добрый".
17-09-99 // 10:27:53
До моего мира оставалось около полудня пути, но тьма тоже не заставляла себя ждать, и постепенно огненный диск висящий над этим странным миром начал гаснуть, это было достаточно непривычно, но за три дня я как-то притерпелся. Вот в нашем родном мире было насколько Ла (так испокон веков называются наши огненные груши) и просто свет, как я теперь понял это был свет этого диска (я даже название ему придумал БЛа - большой Ла), так вот наши огненные груши зажигались мгновенно (с приходом богов, что по сути являлось предупреждением об их появлении), и гасли также мгновенно, после чего с огромной вероятностью (если за окном не горела БЛа) можно было сказать, что боги ушли в другие страны, а значит наступило наше время.
Диск уходил. Темнело. Я брел в поисках укрытия, но неожиданно увидел аж трех богов, расположившихся на лежащих на камнях бревнах (никогда не понимал, зачем они так изгибают свое тело, вместо того, чтоб просто лечь на землю? (Все таки странные в этом мире боги)). Затем один бог стремительно понесся к моему миру, и исчез в "бездонном разделителе миров" (не знаю опять же кто его так назвал, вполне обычный прямоугольный проем, как и между странами в моем мире, вот только он разделяет слишком разные миры, и в этом действительно чувствуется какая-то мистическая функция "разделителя"). Два бога расположились на гигантских бревнах в ожидании третьего. Hеожиданно над моей головой прогремел гром (это они так общаются между друг другом), и по направлению ко мне понеслась громадная нога бога...
Боги ждут
– Dolgo oni ese tam.
– Da ne seichas vijdut.
– O gladi tarakan.
– Seichas ja ego ubju.
– Da ladno on naverno domoi idet. Davai poprikaluemsa, ubit vsegda uspeem.
– Ladno.
– Znaesh, a ja kogda nibud napisu raskaz, kak tarakan idet domoi, posle togo, kak ego libo vitrusili iz kovra, libo vidulo ventilatorom.
– Gladi on perevernulsa.
– Da ladno, nu ego.1
Hовые боги (добрые???) (продолжение)
Hога остановилась, после чего их многочисленные лапы, крепящиеся почему-то к одной взяв бревно начали расчищать мне дорогу, по которой я понесся с бешенной скоростью, благословляя этих неведомых, но таких добрых богов.
Я бежал, не смотря, куда, а потому не понял, что расчищенная дорога уперлась в камень, врезавшись в который я перевернулся. Боли не было, но не было и возможности двигаться далее, а потому я просто лежал, размышляя о такой странной природе богов (несовместимо было понимание летящей ноги, и построенной для меня дороги; абсолютного внимания, ко мне бегущему, и безразличия к лежащему), но размышления были тщетны.
Hеожиданно рядом опустилась нога, забывшего обо мне бога, и я (даром, что ли лучший скалолаз), уцепился за нее, и решил, вместо пути домой избрать путь служения, я хотел постичь необозримую мудрость этого бога, а для этого необходимо было добраться до его головы (сомневаюсь, что его уши и рот находятся где либо в другом месте).
В общем я полез. Лезть было достаточно легко, гораздо легче чем даже на привычную вертикальную гору, а посему вскоре я преодолел уже половину пути, и отдыхал на какой-то возвышенности перед ущельем. За время моего пребывания на нем, бог успел встать и отойти от другого бога, я спешил не упустить свой шанс, но перед ущельем необходимо было набраться сил.
Из "разделителя" появился третий бог, и они все встали рядом. Я затаился.
Боги ждут (продолжение)
– Nu dolgo on isse tam. (1)