Возвращение домой
Шрифт:
Травмы Шуджи замедлили её. Несколько шальных пуль попали в неё, отбросив на землю. Твист, однако, была в состоянии бежать и убралась подальше от поля боя. Она проскользила в грязи, впечатавшись в ехидствующую чуть раньше кобылку из небесной тележки.
— Ты ёбаная дура! Какого хера ты творишь?
Молоденькая земнопони двинула своего командира по челюсти. Будь Твист лет на десять моложе, я уверена, она бы справилась с кобылкой. А так её, измазанную в грязи, скрутили
— Что я творю? Убиваю ёбаных врагов! Вот что мы, ёб твою мать, должны делать! В этом смысл всей блядской войны! Поубивать их всех! — заорала кобылка на Твист.
— А не ебать их, как одна шлюшка!
— Нет… — прохрипела Шуджа, с трудом поднимаясь на копыта, поперхнулась: — Давай же… лечи, чтоб тебя!
Твист побежала, ей надо было преодолеть шесть футов. После этих шести футов она смогла бы навязать кобылке копытопашный бой.
Но солдату нужно было лишь вскинуть оружие.
Пулемёты нашпинговали Твист свинцом ещё до того, как она прошла полпути.
— Нет! — закричала Шуджа. Приняв наконец устойчивое положение, она рванулась к своей подруге. Кровь хлестала из многочисленных пулевых отверстий в теле Твист, а земнопони навела прицел на зебру и вновь спустила курок. Шуджа бегала быстро, но тягаться в скорости с пулей ей было не по силам, однако же она не упала, несмотря на раздробленные кости и вырванную выстрелами плоть.
— Что? Расстроена тем, что я прикончила твою подружку? — усмехнулась земнопони и выстрелила снова, заставив Шуджу упасть на колени. — Херовы Мародёры. Только Биг Макинтош был Мародёром. Когда он умер, их больше не стало.
Шуджа опять поднялась на копыта и закричала, когда ещё больше пуль вонзилось в её тело.
— Просто, блядь, сдохни уже наконец, тупой полосатик! — выкрикнула кобылка и выпустила очередную очередь. Каждый уголок тела Шуджи стенал от боли, когда она приподнялась. Снова.
— Что делать будешь? А, полосатик? Что ты, блядь, будешь делать? — кобылка нажала на курок.
Пулемёт молчал. Окровавленные копыта зебры рванулись вперёд и схватили шею кобылки.
— Подожду, пока у тебя не закончатся патроны, — просто сказала она и как-то по-особому повернула голову солдата. Шея кобылки хрустнула, и она повалилась на землю животом в грязь и головой к небу. Небо окропило мордочку кобылки дождём.
Шуджа пошатнулась и чуть ли не силком направила своё тело к лежащей в грязи Твист. Бледная пони часто и мелко дышала, задыхаясь. Ещё открытый глаз уставился на зебру.
— Похоже… надо было… попрощаться с ней… — выдохнула она.
— Нет, — Шуджа упала напротив неё. Пулемёты проделали в броне пони дыру и разворошили грудную клетку. Я увидела тёмные, блестящие от крови штуки внутри, содрогающиеся в такт сердцебиению. Увидеть чьи-то внутренности снаружи — это не слишком-то хороший знак.
— Помни… по… мни… ты обещала… пожа… луйста, — умоляюще сказала Твист, затем обмякла. Корчащиеся органы сокращались всё медленнее и медленнее.
— Нет! — воскликнула Шуджа, пробормотала что-то на зебринском и выхватила нож из скрытого кармана. Он был длинный и изогнутый, с одной стороной острой, а другой — тупой. Затем она развернула его, закрыла глаза и… вонзила себе в грудь. Боль была неописуемой. Я не могла представить себе пони, что был способен выдержать её. Тем не менее, зебра продолжала: кончик ножа упёрся во что-то твёрдое в её развороченной грудной клетке. Она ахнула, кровь побежала из её рта и ноздрей, но Шуджа дёрнула его вперёд-назад, повернула клинок, дробя собственные рёбра.
Вместе с фонтанчиком крови наружу вышёл розовый талисман-феникс. Нож выпал из копыт зебры, когда она застонала и вырвала амулет из объятий плоти. Боль исчезла, уступив место кошмарному, неестественному онемению. Шуджа дрожала, пока она медленно подносила его к безвольному телу земнопони. Из последних сил она засунула амулет в дыру в теле Твист, а после рухнула на на бок прямо в грязь.
— Пожа… луйста… — шепнула она.
Тело Твист охватило розовое свечение. Органы ожили, раны закрывались прямо на глазах. Но затем всё потемнело, стало очень холодным и очень тихим.
— Aeternum vestrum… — выдавила она из себя. И мир накрыла тьма молчания.
<=======ooO Ooo=======>
Я медленно вынырнула из этого глубокого омута, оставив без внимания прочие картинки. Когда наваждение полностью развеялось, вокруг моего рога разлилось призрачное сияние. Неуверенно пошарив копытами вокруг себя, я нащупала шар памяти и ухватив его пальцами, подняла к свету. Шар тут же начал впитывать сияние в себя, наполняясь воспоминаниями о чужой жизни. Наконец, я облегчённо откинулась от Рампейдж, и мерцающий ореол вокруг её головы исчез.
— Ух ты… это было… м-м… познавательно… — пробормотала я, безуспешно пытаясь разглядеть свой рог. Голова у меня раскалывалась так, словно я получила по ней наковальней. Больше всего меня сейчас интересовало, не выжгла ли я себе рог снова, но проверить это мне мешала дезориентация, вызванная пережитыми событиями. Я до сих пор помнила ощущения от кинжала, рассекающего мне грудь. — Хорошо хоть, что я привычна к боли, — мрачно буркнула я себе под нос.
Рампейдж встряхнулась и почесала макушку.