Возвращение домой
Шрифт:
Вот оно значит как. Мои друзья договорились, чтобы уберечь меня не только от самой себя, но и от других. И они не ошиблись, поступив так. Если бы Богиня узнала, что я связана с Твайлайт, она могла бы попытаться навредить мне просто мучая Твайлат Спаркл внутри себя. Если бы узнали сторонники жёстких мер из Общества, я могла бы никогда не выбраться оттуда. А если бы узнала я… да. Я могла бы сделать что-нибудь глупое и эгоистичное. Навредить себе… или ещё больше навредить моим друзьям.
П-21 направился обратно в клинику. Проходя мимо зеркала, он притормозил, оглянулся и, убедившись, что он здесь один,
— Блекджек… — начал он, затем сжал челюсти и отвёл от себя взгляд. — Не знаю, как сказать. Даже не знаю, увидишь ли ты когда-нибудь эти воспоминания. Чёрт, мы уже завтра можем умереть. Я просто… я хочу… я… — он закрыл лицо копытом и простонал. — Я думаю, было проще, когда мне большую часть времени запрещали говорить.
О помолчал немного, затем снова взглянул на себя, сделал глубокий вдох и тихо сказал:
— Спасибо тебе. Даже если ты самая… тупоголовая, идиотская, самая бешеная кобыла на свете… ты не сдаёшься. Никогда не сдаёшься. Не зависимо от того, насколько тебе трудно. Я надеюсь, ты поймёшь, что мы тоже не хотим отступать. Ты за нас так много страдаешь… иногда бессмысленно… иногда мне от этого одновременно хочется и кричать и обнимать тебя. Не нужно за нас страдать. Это чувство вины даже хуже, чем боль. Мы можем это вынести. Может не так стойко, как ты, но мы можем выдержать то, что бросает на нас пустошь.
Он поглядел в свои голубые глаза, и его губы изогнулись в едва заметной, мягкой улыбке.
— Иногда ты можешь доверить и нам свою ношу. Вот и всё, что я хотел сказать, — он покраснел, ещё раз огляделся, а затем добавил, — И… эм… пожалуйста, не говори Каламити. Или расскажи ему об этом… обо всём… или… — он застонал и покачал головой. — Тьфу… не важно…
Затем он отвернулся и продолжил свой путь. Мир закружился, уносясь прочь и воспоминание закончилось.
<=======ooO Ooo=======>
Ночь вновь напомнила о себе моросью и скорбью контрабаса Октавии, звучание которого доносилось из моего ПипБака. Я была потомком Твайлайт Спаркл. Мэриголд удочерила дитя после убийства Биг Макинтоша. Мэриголд вырастила Таро как свою дочь. По счастливой случайности они гостили у друга, когда начали падать бомбы, и вместо обречённого Стойла Девяносто ребёнок попал в Стойло Девяносто Девять к кобылке Кард Трик. Таро выросла в Стойле, где рождение жеребёнка считалось обязанностью. И вот, поколения спустя, появилась я. Могло ли это быть простым совпадением?
Единство взлихорадило, когда до обитающей в Богине Твайлайт дошли эти новости. Я не могла вычленить определённые слова из доносившегося до меня лепета, но подозревала, что когда Богиня усмирит все подконтрольные ей души, то она определённо станет ещё стервознее, чем обычно. Хотя какая разница? Она и без того та ещё сука.
Я бы сошла с ума, попытайся я рассчитать вероятность того, что я потомок Твайлайт. Я помнила, как была в Стар Поинте и там осознала последствия, но теперь… Интересно, со мной играет какая-то сила, постоянно подкидывая на моём пути препятствия? Может, это запоздалая шутка Дискорда настигла меня столетия спустя? Найди я шар Голденблада, подтверждающий это, я бы точно заорала. А может, это просто Селестия
Всё, что я знала, — это то, что мой хвост основательно вымок, а зад отмёрз. Я повернулась к П-21, благодарно улыбаясь:
— Спасибо.
— Не за что, — сказала Аврора счастливо, выступая из тени с хитрым прищуром.
— Ауч! — я отпрянула и грохнулась крупом на землю. Я махнула копытом в сторону серой пегаски, участливо глядящей вниз.
— От… куда ты тут взялась?
— Фленкфурт… хотя, думаю, сегодня его можно звать просто Фленк, — ответила она.
П-21 встал рядом с Авророй, смотрелся он чуть мокрее и встревоженнее обычного.
— Эй, — пробормотал он, потирая плечо передним копытом. Вода стекала с его потрёпанной шляпы.
— Я… эм… надеюсь, ты не против, — он показал на ПипБак. — Я хотел услышать что-нибудь из репертуара Октавии.
Репертуар Октавии? Я открыла рот, чтобы спросить, но увидела привычную серьёзность в его глазах и крошечный кивок в сторону Авроры. Я сглотнула, слегка улыбнулась.
— Без проблем. Я тоже люблю её послушать.
— Отлично. Тогда оставь музыку, — я в замешательстве нахмурилась, но кивнула. Он чуточку расслабился и затем спросил шепотом:
— Ты… ты как, в порядке?
Я слышала незаданные вопросы. В порядке после того, что мы сделали? В порядке после того, что ты узнала?
Была ли я? Твайлайт Спаркл для меня являлась пони из легенд. Быть её родственником, пусть и дальним… это ошеломляло. Но сейчас у меня было время, чтобы свыкнуться с этими изменениями, в отличие от случая в Тенпони. Я видела, что Твайлайт не была идеалом. Хорошей пони — да, но не идеальной. Идеальная пони едва ли позволила бы продолжать перерабатывать Дискорда во флюкс. Но она хотела уйти в отставку, перестать быть частью игры в министерства — плохой игры, игры, причинившей много зла. Я была не такой уж сволочью, как всегда думала о себе. Не идеальной — определённо нет, — но я пыталась поступать лучше.
— Да, в порядке, — сказала я. Он улыбнулся, напряжение отпустило его тело, и он чихнул. Я похлопала его по плечу.
— Нам надо вернуться в Звёздный Дом. Болеть — это отстой.
— Точно. На пару слов, если не возражаешь, — произнесла Аврора. Я увидела, как П-21 помрачнел.
— Не думаю… — начала я.
— Давай, Блекджек, — П-21 натянул свою шляпу на лицо.
Погодите-ка. Он хотел, чтобы я пошла с ней?
— Ты уверен?
— Конечно. Я вернусь в дом, — он улыбнулся. — Тебе надо с ней поговорить. Она интересная кобылка. Её знания могут помочь тебе. Скажем, расширить горизонты твоих знаний.
Погодите-ка! Что?!
Мой взгляд метался от Авроры к П-21. Он думал, что ей что-то известно о Горизонтах?
— Если ты уверен, — я посмотрела на радостную пегаску.
— Конечно. Держись к ней поближе. Друзья всегда держатся друг друга, — он повернулся и ушёл в ночь. Над нашими головами небеса разразились долгим, глубоким раскатом грома.
— Какой восхитительный жеребец. Знаешь, я подозреваю, что он влюблён в тебя, — Аврора прикрыла глаза.
— Маловероятно, — ответила я категорически. — Ему по душе больше жеребцы, нежели кобылки.