Возвращение императора. Невероятные приключения в XXI веке. Петр I и президент
Шрифт:
– Петр Алексеевич, – просунулся в окно запыхавшийся Иван Данилович, – разрешите, мы вас довезем до места назначения.
– Кто это «мы»? – возмутился хозяин авто. – Я не поеду!
– Послушайте… это может показаться странным, но это сам Петр Первый, – убеждал, стараясь отдышаться, ученый. – Он только что ожил… Слышали, наверное, что вскрылось его захоронение?
– Что вы мне голову морочите?! – рассердился водитель. – А вы вылезайте, мне ехать надо!
– Это Петр! Поверьте. Ожил он! Вам радоваться надо, что он выбрал вашу машину.
– Вы что, меня за дурака принимаете?! – отпихнув ученого, он рывком открыл дверь, крикнул Петру: – Эй, артист, вылезай, а то милицию позову!
Петр выбрался из салона и с высоты своего роста оглядел автомобиль.
– Вот это механизма! – заявил восхищенно. – Рычит, как живая, прыгает, как лошадь. Вот до чего додумались!
– Я ее вчера купил, сам еще не накатался, – уже спокойнее объяснил новоиспеченный автомобилист.
– Ну не упрямьтесь, – продолжил убеждение ученый.
– Сказали бы, что для съемок машина нужна, а что дурить-то! – упрекнул водитель. – Грим да костюм, вот тебе и Петр. Ладно, довезу, раз ему так моя машина понравилась!
Петр похлопал его по плечу.
– Назначаю тебя своим кучером за то, что, не ведая, кто перед тобой, исполняешь мою волю.
– Нет у нас теперь кучеров, Петр Алексеевич, – робко произнес ученый, – водителями они называются, а колымага эта – машина.
– Почему это она колымага? – обиделся за собственность владелец.
– А вы согласились везти, так не разговаривайте, – оборвал его ученый. – Петр Алексеевич хочет свою могилу осмотреть.
Водитель недоверчиво покосился на огромного человека, но, решив, что спорить – себе дороже, недовольно крякнув, усаживаясь за руль.
– Ладно, и ты полезай, – милостиво разрешил Ивану Даниловичу Петр. – Дорогу укажешь.
В пути необычный пассажир дивился скорости и, хоть его подбородок упирался в колени, продолжал восхищался железным конем.
– А за сколько же дней ныне от Петербурга до Москвы доехать можно?
– Врешь! – не поверил царь, услышав ответ.
– Чего я вру-то? Это сейчас каждый знает. На машине – часов за восемь, а на скором поезде и того быстрее – часа за четыре.
Петр покрутил головой, удивляясь современным скоростям.
– А ну-ка покажи мне эту карету во всей быстроте.
Водитель разогнался было, а потом опомнился:
– Не могу! Остановят, оштрафуют.
– Кто посмеет? Царя везешь!
– Так ведь нет у нас сейчас царей.
– Тьфу! Забыл совсем!
– Петр Алексеевич, к Неве выезжаем, – показал в окно Иван Данилович. – Вон, смотрите, ваш дом.
Петр взглянул и не узнал. Одноэтажное кирпичное здание с большими окнами было ему незнакомо.
– Вы на кирпичный каркас не обращайте внимания. Он построен над музеем, чтобы от непогоды закрыть. А деревянный сруб, что при вас был, внутри. Хотите посмотреть?
Петр молча кивнул. При виде Невы у него защемило сердце. Узнал он ее ширь, хоть берег и изменился совершенно. Свое первое пристанище он выбрал на этом берегу, где Нева делала три излучины. Была она здесь широка и полноводна и разливалась во время паводков. Потому и дом свой он приказал ставить не рядом с водой, а в глубине, рубя лес, что здесь же и рос.
Вспомнил, как при строительстве не утерпел, выхватил топор из рук неумехи и принялся ровнять бревно, придавая ему квадратную форму.
– Пошто кругляк не гож? – воскликнул тогда солдат, от удивления, что такое с бревном делают, позабыв, кто перед ним.
– На голландский манер строить станем! Слышите все? Чтоб никаких мне русских изб! Прямо тесать.
И еще не раз подбегал Петр то к одним, то к другим и показывал, как из круглого бревна сделать квадратное.
– Сколь дерева-то обрубать, Петр Лексеич! – гундосил кто-то над ухом. – Жалко, сгниет. Круглый бок-то и сподручнее, и глазу приятнее!
– Не сгниет. Всю щепу чтоб на растопку сбирали, проследить за сим! А круглый бок – он у бабы хорош, а мы город европейский ставить будем. Слышите? Стены ровные быть должны, еще на особый манер красить станем, чтоб с воды каменными смотрелись. Покуда тут кирпичное дело не наладим, пыль в глаза пустим. Нам, русским, не привыкать!
Смахнув завесу воспоминаний, с трепетом шел Петр к собственному дому, не замечая ни стендов, ни очередей туристов. Смотрел он через стекла, с волнистыми, расходящимися от центра кругами, на свои до мелочей знакомые вещи. Грубый стол посреди комнаты, стулья с резными спинками, расписные наличники дверей, поставцы. И видел себя, не имевшего времени поесть, подбегавшего к окну и даже во время трапезы продолжавшего руководить то строительством настила около дома, то разгрузкой товаров с судов. А то и вылезавшего из окна, видя, как груженое судно накренилось, управляемое неумелым шкипером. На три стороны окна, и везде нужен догляд…
– Ваш билет, гражданин? – донесся до него женский голос.
Петр посмотрел сверху вниз на препятствие между ним и его прошлым.
– Что тебе, старуха?
– Что? – возмутилась сотрудница музея, привыкшая к обращению «девушка». – Проходите без билета и грубите!
Петр усмехнулся и хотел пройти дальше, но женщина встала перед ним и развела руки в стороны.
– Билеты!
– Ишь ты! – удивился Петр. – Страж почище моих семеновцев! Дай ей, что просит, – сказал он Ивану Даниловичу.
Тот, повернувшись к контролерше, пошел в наступление.
– Вы что, дражайшая, к себе домой тоже по билету проходите?
– При чем здесь я? Здесь дом Петра Великого!
– Вот он, перед вами! – Иван Данилович указал на Петра. – Вглядитесь хорошенько. Вон портрет висит. Вы же в его дом туристов приглашаете!
– Елена Федоровна! – подбежала к контролерше администратор. – Мне сейчас из Министерства культуры позвонили … – Она наклонилась к собеседнице и зашептала на ухо. Та в ответ тоже стала что-то говорить и показывать глазами на Петра. В этот момент раздался звук резко затормозившей машины. Дверцу распахнула взволнованная женщина с высокой, съехавшей на бок прической. Глаза у нее были такие, что ей явно было не до своего внешнего вида.