Возвращение к любви
Шрифт:
— С этого мгновения вся моя жизнь в полнейшем вашем распоряжении! — с жаром отвечал Томша.
Елена Кожан чуть заметно сдвинула брови.
— Осторожнее. А вдруг я вам поверю! И тогда? Видели это? — она коснулась пальцем кулончика на шее. — Я родилась под созвездием Скорпиона!
…Это был день, от которого в его памяти остался только прекрасный образ молодой женщины. Они объезжали орошаемые поля, останавливались у насосных станций, в мягком сиянии осени любовались радугой, встававшей из водяной пыли над едва проклюнувшимися всходами пшеницы. Проехались и по виноградникам. Елена
Вечером в правлении, оставшись с ним вдвоем, Михаил Лянка спросил:
— Понравилась наша прекрасная Елена?
— На этот вопрос я не намерен отвечать, — отозвался Томша.
— Влюбился по уши, по глазам вижу, — усмехнулся Лянка. — И ничего плохого в этом нет; Елена — умная женщина, трудолюбивая, порядочная. В последний год учебы была, правда, замужем. Но вскоре развелась.
— Какое это имеет значение!
— Вы правы. И знаете, кто привез ее сюда? Максим Дмитриевич!
— Вот оно что! — радостно засмеялся. Томша. — И он же послал меня сюда. Легкая рука у нашего Максима Дмитриевича, ей-богу!
— Кому говорите! Еще бы!
Если бы Мога услышал, как Томша его расхваливает, наверно, расхохотался бы от души.
— Завтра тоже можно взять ее в проводники?
— Томша, Томша! Боюсь, вам тоже пора под венец! — И, словно повторяя слова Елены, предупредил: — Берегитесь! Мы любим нашу Елену, ценим ее и не дадим ей отсюда уехать!
Томша не долго думал над ответом:
— Может, у вас найдется местечко для меня? Согласен на любую работу!
Михаил Лянка взглянул на него испытующе, Томша ему понравился. Помнилось также, что Мога его хвалил: хороший специалист, умен.
— У нас как раз свободна должность главного агронома, которую раньше занимала Анна Флоря.
Анна Флоря… Ну да, Анна ведь некоторое время проработала в Стэнкуце, она сама об этом рассказывала. Томша улыбнулся мимолетному воспоминанию, тут же улетучившемуся, не оставив ни капли сожаления.
— И вы хотите предложить ее мне? — с недоверием спросил Томша; слишком уж велика была бы удача. — Вот уж обрадуется Мога, избавившись от меня! — заверил он Лянку и начал рассказывать о тех недоразумениях, которые возникали между ними в последнее время. Но Лянка тут же перебил:
— Вы просто не знаете Могу. Не хотел бы он работать с вами, не послал бы вас изучать наш опыт. Так что, останетесь вы у нас или вернетесь в Пояну, — засмеялся Лянка, — не мешало бы усвоить нашу организацию труда. Ведь это стиль Моги, так и знайте!
Томша покачал головой.
— Значит, и здесь мне от него не уйти. На что же могу надеяться?
— Мы с удовольствием взяли бы вас на работу, — искренне заверил его Михаил.
Когда Лянка рассказал Вале об этой беседе, та возмутилась: по какому праву он готов принимать людей Максима,
— Не тревожься, Валя-Валентина, — успокоил ее Михаил. — Если Максим будет в силах вырвать Томшу из объятий Елены, я не стану удерживать его здесь ни минуты. Договорились?
Тем временем Томша поспешил сообщить Елене Кожан, что решил остаться в Стэнкуце, и вел уже переговоры с Лянкой насчет работы.
Елена посмотрела на него с нежностью. Искренний порыв Томши — не расставаться более с нею — произвел на нее глубокое впечатление. И важнее его будущей службы для нее была его любовь, в которую она с самого начала поверила.
Из здания правления они вышли вместе. И лунный серп встретил их на дворе как большой вопросительный знак: что же будет дальше?
Елена жила на квартире у старого мастера Жувалэ — снимала комнату, украшенную рушниками, коврами, старыми фотографиями. Здесь было большое зеркало в деревянной раме, покрытой хозяином резьбой, два стула с высокими спинками — тоже его работы — действительно ценные вещи. Но для Томши они не имели никакой цены. Он видел только Елену, больше ему никого и ничего не было нужно. На сей раз уже сердце не обманывало его!
Сколько в тот вечер было сказано слов! Рассказывала Елена, рассказывал Томша. Следовали также долгие минуты безмолвия. Елена устроилась на диване, подобрав под себя ноги и укрыв их мягким одеялом, укутав плечи шалью. Оба бодрствовали далеко за полночь, и сон сморил их только после того, как начал таять ночной мрак, а в селе наперебой заголосили петухи — с особым азартом, словно спешили раструбить на весь свет, что родилась новая любовь…
В последующие дни Стэнкуца видела их неизменно вместе, — то в прививочных мастерских, то в школе саженцев, то на виноградниках. А на четвертый день после обеда Симион Лунгу, председатель сельского Совета, в присутствии Михаила Лянки, Валентины, Антипа Назара и мастера Жувалэ заполнил свидетельство о браке между Козьмой Томшей и Еленой Кожан. Симион старательно выписывал буквы, бормоча себе под нос:
— Вот уж благословит нас за это Максим Дмитриевич! Вот уж похвалит так похвалит!
Но Томша его не слушал. Скажи ему кто-нибудь в канун отъезда из Пояны, что неделю спустя он будет уже женат, он рассмеялся бы ему в лицо. Стало быть, в наш век космических скоростей любовь тоже обновляет свои темпы.
На шестой день, заметив, что Томша все еще не показывается, Мога позвонил Лянке, чтобы справиться, что стряслось с его заместителем. И, когда тот сообщил ему новость, что Козьма женился, вначале подумал, что это глупый розыгрыш.
— Как то есть, бре, женился? — крикнул Мога в трубку, да так, что услышала Адела, секретарша. — Иным это не удается за целую жизнь, а ему потребовалось всего три дня?
— Ну да, не более, — засмеялся Лянка в далекой Стэнкуце. — Ведь судьба послала ему Елену Кожан! Теперь поверил?
Последовало короткое молчание. Максиму Моге вспомнилась последняя встреча с Еленой, разговор с ней. Она была из тех молодых женщин, от которых можно ожидать самых непредвиденных поступков.
— Теперь верю, — сдался Максим Мога. — Когда ждать к нам, чтобы встретить с почетом?