Возвращение Каина (Сердцевина)
Шрифт:
На прогулках Аннушка оживала, и потому они становились продолжительней, тем более погода после недельных дождей вновь установилась жаркая и сухая. Чаще всего они гуляли по аллеям в дубраве, где кроны почти не пропускали лучей и было прохладно. Аннушка подкатывала коляску вплотную к деревьям и заставляла бабушку Полину обнимать дуб.
— Он дает силы! Разве вы не знаете, что человек напитывается энергией дерева? Ведь уже доказано, что энергия человека и дерева совершенно одинакова по природе. Только каждый должен знать свою породу дерева. Но дуб — универсальный для всех славян. Он как первая группа крови, годится для всех.
Бабушка Полина обнимала
— Не подходи к нему! Не приближайся!
— Почему? У этого дуба по сердцевине бежит очень мощный поток!
Бабушка Полина сама развернула коляску, чтобы не смотреть на дерево. И тихо сказала:
— Под ним застрелился Александр Николаевич…
Аннушка отпрянула от дерева:
— Кто?.. А кто это?
— Генерал Ерашов, младший брат Сергея Николаевича… А Сергей Николаевич — прадед Кирилла.
— Когда? Почему?
— Пойдем отсюда, — сказала бабушка Полина. — Я не могу смотреть на это место.
Они отъехали уже далеко от памятного дуба, и бабушка Полина стала рассказывать:
— Александр Николаевич после смерти брата оставался старшим в семье. А был он такой немногословный, строгий, я его так боялась в детстве… Если он к завтраку вышел, то в столовой уже никто громко разговаривать и смеяться не смел. Пустого шума не любил. Как суббота — метлу возьмет и утром вокруг дома все дорожки выметет. А мы все ему помочь хотели… Мне лет семь было, и вот я тоже взяла метелку и мету, и мету! Ветерок был, и всю пыль на Александра Николаевича несет. А он лишь приговаривает: «Славно, Полина! Молодец, Полина, хорошая из тебя хозяйка вырастет!» Я довольная!.. Потом он приносит брюки и щетку, дает мне и говорит: «Почисти-ка, сударыня, я нынче собрался в этих брюках на службу». Одежду у нас только прислуга чистила. Я чуть не в слезы, стыдно… Уж чистила-чистила! Он же стоит надо мной и нахваливает, мол, хорошая хозяйка растет. Вот такой был Александр Николаевич…
Она тихонько рассмеялась, словно уже забыла, с чего начала и почему вспомнила генерала Ерашова.
— Почему же он… застрелился? — спросила Аннушка.
— Как же — почему? — с легким возмущением сказала бабушка Полина. — Он же был монархист! Истинный монархист! А большинство офицеров из его окружения поддерживали белое движение. И когда государь отрекся от престола, а Михаил его не принял — это был такой удар для Александра Николаевича! Он будто заболел после этого, помню, все говорил: «Что же мне делать, если государь предал? Если бросил Россию на произвол?» И офицеры над ним смеялись… Мы тогда собрались уезжать во Францию, многие уезжали в то время. Александр Николаевич согласился ехать и в день отъезда пошел попрощаться с любимыми местами в парке… Ведь из-за него все Ерашовы и остались в России. А так бы и по-русски-то уж разучились… И жениха б тебе не было!
Всякую историю бабушка Полина стремилась закончить весело, даже самую печальную; она не хотела омрачать предсвадебное настроение и иногда с этой целью очень неумело хитрила либо придумывала счастливый, почти сказочный конец. В результате у нее все обязательно женились, рожали детей и жили в мире и согласии. Но почему-то она никогда не рассказывала свою историю, возможно, потому, что к ней нельзя было придумать благополучный исход — хитрость была бы уж очень явной: бабушка Полина доживала свой век старой девой…
Правда, она много раз упоминала некоего Дмитрия Петровича и вскользь рассказывала о нем, называя его почему-то Митей, — подобную фамильярность она никогда не допускала. К тому же если учитывать, что Дмитрий Петрович был князь. По ее словам, Митя считался самым мужественным и честным человеком из всех близких к семье Ерашовых людей. Дело в том, что князь Дмитрий Петрович умер на ее руках в начале пятидесятых годов и три года перед смертью жил у бабушки Полины. Он вернулся из лагеря совершенно больным. Страшный ревматизм согнул его пополам, и дома он передвигался скрюченным, с вывернутой головой, чтобы смотреть вперед. Но вне дома его никогда и никто не видел согнутым. Прежде чем выйти на улицу, князь разгибал себя, заворачивал руки за спину и брал палку, зонтик или авоську, чтобы зафиксировать спину. И ходил прямой, стройный, с гордо поднятой головой, как подобает ходить князю.
Бабушка Полина гордилась им, вспоминая, любовалась его образом и именем, и в этом крылась какая-то глубокая, личная тайна.
За неделю до свадьбы они со дня на день ждали старшего Ерашова с семьей. Алексей сообщил, что отправил контейнер военным самолетом до Москвы, а сам с женой и детьми поехал поездом из-за громоздкого и необходимого на первый случай багажа. Выезжая по утрам на центральную аллею, Аннушка с Полиной Михайловной каждый день надеялись первыми встретить переселенцев. Они были в дубовой роще и «обнимались» с деревьями, когда мимо них неторопливо прошел молодой человек, одетый не по сезону — в темный невзрачный костюм и сапоги. Бабушка Полина встрепенулась и уверенно заявила:
— Это Ерашов! Не знаю кто, который, но Ерашов! Позови его!
Аннушка увидела лишь спину и волосы на затылке, собранные в косичку.
— Молодой человек, — окликнула она, не отрываясь от дерева.
Он замедлил шаг, обернулся: светло-русая пушистая борода скрывала пол-лица и совсем сбивала с толку. Аннушке все бородатые казались на одно лицо, однако бабушка Полина твердо сказала:
— Ерашов! Вылитый Сергей Николаевич! Я его очень хорошо помню!
Молодой человек вернулся и спокойно посмотрел на бабушку Полину.
— Да, я — Ерашов… А вы?..
Бабушка Полина засмеялась от восторга и удовольствия, что не ошиблась, но тут же построжела:
— Ты кто? Василий или Олег?
— Олег, — по-детски улыбнулся он.
— А я — Полина Михайловна, — с достоинством сказала бабушка Полина и протянула ему руку тыльной стороной. И Олег не растерялся и ничуть не смутился — наклонился и поцеловал. Но потом все-таки пожал плечами:
— Простите… Я не знаю, кто вы?
— Ах, молодой человек, — пристыдила бабушка Полина, но трогательно — Олег ей нравился. — По моему возрасту можно догадаться, кто я… Неужели этот недоросль ничего не написал обо мне? Ну, я ему дам! Я — старшая в семье Ерашовых.
— Простите… Полина Михайловна, — засмущался Олег, но оставался при этом сдержанным. — Я не подозревал, что у нас есть… что остались родственники.
— Никто не подозревал! — с гордостью сказала бабушка Полина. — Ведь и я о вас не подозревала!.. — Она указала на Аннушку: — А это Аннушка, невеста Кирилла!
— Очень приятно! — поклонился Олег. — Кирилл о вас написал.
— Конечно! О невесте он написал! — ревниво заметила бабушка Полина. — Хорошо бы было, если и о ней написать забыл!