Возвращение Каина (Сердцевина)
Шрифт:
— У вас дома в сарае стоит лошадь с нашей конефермы, — сказал заведующий. — Прошу немедленно вернуть ее институту. Девять минут достаточно?
Таким образом институт пополнял поголовье коней. Неумолимый каток надвигался стремительно и неотвратимо.
— Не дам! — крепким басом прогудел Аристарх Павлович, чем, вероятно, удивил заведующего: сторож считался немым.
— Вот как?
— Из соски выпоил! Вынянчил! И вам сюда отдать?!
— Хорошо, возьмем сами, — жестко сказал заведующий. — А дело передадим в милицию!
— Возьмите! — Аристарх Павлович открыл
— Ах ты, распелся! — Заведующий побурел. — Земля его — видали?!
Аристарх Павлович хлопнул дверью и ушел в сторожку. Он был уверен, что не посмеют увести Ага, что пока еще берут на испуг, поскольку напуганы сами. Он уж было успокоился, прикинув в уме, что отобрать жеребчика теперь не так-то просто, полно свидетелей, как он выкармливал его с однодневного возраста, а по правилам, существующим на конеферме, случайных жеребят следует забивать и сваливать в могильник. Он лишь жалел, что Оля в больнице и не может подтвердить факта дарения, но ведь выпишется, поди, и подтвердит. Аристарх Павлович уж собирался идти на ужин, когда в сторожку забежал конюх.
— Палыч! Дирекция с ОМОНом приехала! Твой сарай ломают!
Сначала он не поверил, решил, что розыгрыш, но конюх потащил его к месту, где Аристарх Павлович лазил через забор, чтобы сократить путь к дому, и где лежала спрятанная лестница.
Пока они бежали, дверь сарая уже взломали, и теперь зоотехник института с конюхом пытались вывести жеребчика на улицу. А возле сарая стояла омоновская машина с решетками и четверо крупных молодых парней, в бронежилетах, в касках со щитками, стояли с автоматами наперевес и настороженно водили стволами, отыскивая противника.
И вдруг Аристарх Павлович с подступающим ужасом осознал неестественность происходящего и одновременно понял — выйди он и в самом деле с ружьем, его бы не задумываясь расстреляли в упор, без предупреждения. Омоновцы стояли, широко расставив ноги, в каких-то нерусских высоких ботинках, коротких штанах; каски, бронежилеты, укороченные, тупые автоматы, да и сами полуприкрытые масками лица — все было чужое, неприступно-холодное, бессловесное.
Беспощадный каток давил все живое на своем пути…
Аристарх Павлович перевалился через забор и спрыгнул на землю.
— Куда? — громким шепотом закричал ему конюх. — Убьют ведь, дурак!
Аристарх Павлович выбежал к парадному крыльцу и только сейчас увидел, что на ступенях молча стоят все Ерашовы, а в противоположной стороне, у теплицы, жмутся к стеклянной стенке женщины. И среди них — Валентина Ильинишна, которую держат за руки, видимо не пуская к сараю.
— Аристарх Павлович, не подходи к ним! — предупредила Вера. — Пусть уводят, потом объясню, что сделать.
Он не послушался. Ярость и отчаянная дерзость уже вскипали в нем и гасили чувство опасности. Не останавливаясь, он пошел на крайнею омоновца, на его короткий обрубленный автомат. Ствол качнулся в сторону Аристарха Павловича, «провел» его несколько метров и отвалил в сторону: похоже, каток реагировал только на вооруженного человека. Аристарх Павлович обошел его, как статую, и шагнул к сараю.
— Ага! — позвал он.
Зоотехник с конюхом пытались надеть жеребчику носовертку, но тот взбрыкивал и уходил крутыми кругами. Услышав зов, он ломанулся в двери, сбил конюха, а зоотехника прижал к косяку. Через мгновение он уже был на воле. В два скачка жеребчик оказался возле хозяина, однако Аристарх Павлович замахнулся на него:
— Тиимать!
Ага с места пошел в галоп. Омоновцы инстинктивно расставили руки, словно не коня ловили — курицу, однако жеребчик порскнул от них на боковую аллею и исчез. Аристарх Павлович засмеялся, и омоновцы, вдруг расслабившись, потеряли напряжение, сломали круговую оборону входа в сарай, и кто‑то из них заулюлюкал вслед жеребчику.
— По-хорошему прошу — отдай коня! — закричал взбешенный зоотехник.
— Возьми! — весело пропел Аристарх Павлович. — Я не держу его!
Ерашовы на крыльце как-то сразу расслабились, а женщины у теплицы засмеялись и отпустили Валентину Ильинишну. Она прибежала к Аристарху Павловичу и обняла его, уткнулась в грудь белым лицом.
Окончательно рассвирепевший зоотехник велел конюху ловить жеребчика, а сам направился к омоновцам. Конюх с уздечкой в руке нехотя потрусил по аллее.
— Помогите поймать коня! — властно сказал зоотехник. — Что вы стоите?
— Мы коней не ловим, — спокойно объяснил омоновец, видимо старший. — Нам приказали охранять от вооруженного нападения.
— Пристрелить можем, — отозвался другой. — Патрона не жалко…
— И кого вы только ловите, дармоеды! — уходя процедил зоотехник.
Окончательно расслабленные омоновцы закурили, поигрывая автоматами, стали бродить вокруг машины, а один и вовсе уселся на траву. Им было наплевать на оскорбления, как, впрочем, и на неудачную попытку вывести коня из сарая.
Аристарх Павлович поднялся на парадное крыльцо, где на ступенях, словно на трибуне, сидели Ерашовы.
— Вы зря подошли, Аристарх Павлович, — горячо сказала Вера. — Хорошо, чтобы они все-таки взяли и увели коня.
— Чего ж хорошего? — изумился Аристарх Павлович.
— Сейчас я вам продиктую заявление в прокуратуру, — Вера была решительна и энергична. — Беззаконие полное! Дело абсолютно выигрышное. Институт еще заплатит вам моральный ущерб, поэтому одновременно подадим заявление в суд. Хорошо, чтоб конь был у них!.. Хотя и так действие закончено: сарай взломан, конь выпущен.
— В блин раскатаем! — с веселой злостью подтвердил Кирилл и крикнул омоновцам: — Ребята, в казарму! Что вы приехали?
«Ребята» словно не слышали его и не видели, что вокруг происходит. Кирилл не успокоился и неторопливой походкой направился к самоуглубленно тоскующим омоновцам. Он был в камуфляже, с лейтенантскими звездами на тряпичных погончиках, и потому, видимо, рассчитывал, что его послушают.
— Ну, чего вы торчите тут? — уговаривал он. — Террористов тут нет, организованных преступников тоже… Поймите вы, здесь нет идиотов! А вот юрист второго класса есть! Ну?..