Возвращение капитана мародеров
Шрифт:
– Все, хватит пить!
– решительно объявил он сам себе.
– Дочь собирается в монастырь?! Как же сильно повлияла на бедняжку смерть Жанны!.. Но я никогда не желал видеть Констанцию монахиней! С ее красотой она могла бы блистать в высшем свете!
Собравшись с мыслями, граф currente calamo[17] написал ответ:
«Франсуа! Очень рад был получить от тебя очередную весточку! Жаль, что пишешь не так часто, как хотелось бы…
Ты просишь совета относительно Констанции. Я долго думал и пришел
Ты же постарайся убедить Констанцию не торопиться с пострижением: пусть на первых порах просто поживет в монастырских стенах, осмотрится… Вдруг через два-три года она захочет вернуться к светской жизни? Таковых примеров мне известно множество… Хотя вполне возможно, что нынешнее решение Констанции – digitus dei est hie.[18•
Любящий вас отец».
Не успел Шарль поставить последнюю точку, как невольно нахлынули воспоминания. Мысленному взору предстала золотоволосая голубоглазая Маргарита Дюфур - обольстительница, подарившая ему свою любовь и несказанное наслаждение почти двадцать лет назад. А ведь она тоже воспитывалась в монастыре…
Шарль перечитал письмо.
– Право, и сам не знаю, правильно ли поступаю, - вздохнул он.
– Запретный плод, как известно, сладок… Маргарита, вырвавшись на свободу, спешила, помнится, сполна вкусить все прелести жизни… Интересно, где она теперь? Жива ли?..
Глава 3
Граф д’Аржиньи получил очередное послание от сына. Франсуа сообщал, что поскольку Констанция так и не изволила переменить своего решения, он вынужден был сопроводить ее в монастырь босоногих кармелиток. Аббатиса встретила их приветливо и имела с Франсуа приватный разговор, в коем призналась, что, следуя желанию графа д’Аржиньи и в благодарность за полученное от него пожертвование на содержание обители, не станет склонять Констанцию к постригу.
Дочитав письмо до конца, Шарль мысленно порадовался мудрости своего решения: Констанция получила то, что хотела, но при желании всегда сможет покинуть стены обители и вернуться к светской жизни.
…Пасмурная и дождливая весна все не кончалась, и сервы молили Господа и Деву Марию, чтобы хотя бы лето выдалось сухим и теплым. В противном случае весь урожай мог погибнуть на корню.
Из-за непогоды Шарль выбирался из замка все реже. К чему, если дичи в лесу почти не осталось? Егеря виновато объясняли сие недоразумение затянувшимся ненастьем и робко намекали, что за истекшие полгода граф, возможно, несколько переусердствовал в своем неудержимом истреблении вепрей, лис, волков, оленей и косуль в собственных угодьях.
Шарль невыносимо страдал от скуки. Желание пить вино днями напролет со временем тоже иссякло, и, за неимением других развлечений, он стал часами пропадать в библиотеке, сохранившейся еще от прежних хозяев - сиятельных графов д’Олона и де Боже. Чтение, к его удивлению, оказалось весьма увлекательным занятием: открыв любую, взятую с полки наугад книгу, граф уже не мог от нее оторваться.
Однажды ему на глаза попалась старинная поваренная книга, которой на вид было лет двести, не меньше. Шарль с неподдельным интересом перечитал все рецепты французских пращуров времен первых Крестовых походов, после чего приказал своему повару приготовить блюда по некоторым из них, выбранным по наитию.
В предвкушении наслаждения неведомой древней кухней Шарль даже занял свое место за столом раньше обычного. Наконец появился повар с огромной супницей, а за ним семенили многочисленные слуги, гордо несущие подносы с различными яствами. В нос ударил терпкий аромат трав и свежезапеченного мяса…
Испробовав почти все блюда, Шарль, однако, вынужден был констатировать, что хоть они и вкусны, но, увы, ничего необычного в них нет…
Когда очередь дошла до десерта, в обеденный зал вошел лакей и, отвесив надлежащий поклон, бесстрастно доложил:
– Ваше сиятельство! У ворот замка остановилась богатая карета с сопровождающим ее эскортом. Путешествующая знатная дама, ее компаньонка, форейтор и трое телохранителей измучены дорогой и непогодой и просят вас о ночлеге.
Шарль замер, так и не успев поднести ко рту десертную вилку с соблазнительной вишенкой: замок Аржиньи давно не принимал гостей, а тем более знатных дам!
– Вели немедленно опустить мост и открыть ворота!
– порывисто распорядился граф.
Лакей поклонился и умчался исполнять приказание хозяина.
Дормез (тяжелая массивная карета, предназначенная для дальних путешествий), запряженная шестеркой отменных испанских лошадей и сопровождаемая тремя всадниками, миновала мост, ворота и проследовала во внутренний двор замка, заполонив почти все его пространство.
Конюший графа тотчас устремился к измученным лошадям, дабы распрячь их, накормить и разместить под навесом, а форейтор эскорта слез с козел и открыл дверцу кареты:
– Прошу вас, госпожа. Мы прибыли в замок Аржиньи. Нам обещали здесь ночлег, но, надеюсь, получим и ужин…
Первой из кареты вышла компаньонка, закутанная в теплый синий плащ, и форейтор подал ей руку. Хозяйка же отчего-то не спешила…
В это время снедаемый любопытством Шарль, невзирая на льющий как из ведра дождь, торопливо приблизился к карете сам:
– Сударыня! Вы можете не опасаться покинуть свое укрытие! Я обещаю быть вашим рыцарем ровно настолько, насколько вы сами того пожелаете.
Ощутив исходящий из окна кареты тончайший аромат лаванды, граф почувствовал приятное легкое головокружение.
– Вы очень любезны, сударь, – поблагодарила графа незнакомка, охотно протянув ему руку и с его помощью аккуратно ступив на землю.
Как и компаньонка, дама была укутана в темный просторный плащ с капюшоном, и это не позволяло Шарлю разглядеть ее лучше.
– Я очень рад, сударыня, что вы решили остановиться именно в Аржиньи, – сказал граф и тотчас стушевался, ибо вспомнил, что не представился. – Шарль де Кастельмар Дешан д’Аржиньи, граф, вдовец, - поспешно отрекомендовался он.
– Графиня Консуэло де Ампаро. Следую из Толедо в Невер, к своей сестре. Ах, сударь, как же эта непогода утомила меня и моих людей!..