Возвращение кенгуру Рекса
Шрифт:
– Ах, Лео!
– прошептала я, соскакивая с машины.
– Вот это подарок! Мне таких еще никто не дарил! Разведчик
Деннесс Леонов! Я оценила по достоинству и подарок, и твой наряд.
От таких слов он просто расцвел:
– Уж я-то знаю, чем тебе угодить.
– Оба-на!
– воскликнул Майк за моей спиной.
– Сьюзен! Это же кенгуру Рекса!
– Он растерянно, недоверчиво посмотрел на Лео: - Или у меня глюки? Я ничего не путаю: этот хмырь привез невесте в подарок кенгуру Рекса?
Сьюзен тоже смотрела недоверчиво,
– Во дурак! Это же здорово! Шумный - молодчина, просек, что за человек наша Энн и чем ее можно подмазать. Ты что, так ничего и не понял?
Какую бы тему ни обсуждали между собой двадцатичетырехлетний и шестнадцатилетняя, разговор непременно выльется в склоку. Случилось бы и так на этот^раз, если бы кенгуру не грохнулся со всей силы в дверь. Это отрезвило моих подручных.
– Лео, топай-ка ты ко мне, приведи себя в порядок. А мы тут зверюгу попробуем в клетку пересадить. А потом изволь рассказать о ней все без утайки.
Он кивнул:
– Непременно. Но сначала я тебя кое о чем попрошу. Во-первых, клетку бери покрепче - я видел, как это чудище махнуло через шестифутовый забор. Во-вторых, звякни потом в Крайний Предел пастуху Мустафе Козлеву или пастуху Янзену Лизхи. Я обещал Мустафе доложить куда следует о «зубе дракона», а он, кажись, мне не поверил.
– Лео полюбовался на рассаженные костяшки пальцев.
– Пришлось врезать олуху, а то пристрелил бы он кенгуру.
– О мой рыцарь без страха и упрека!
– с чувством произнесла я.
Он поцеловал мне руку и пошел к дому. А я повернулась к своей верной команде и распорядилась:
– Хорош столбом стоять и зенки пялить! За работу!
Пока мы готовили узилище для кенгуру, вернулись из сельской глуши Чай-Хун и Селима - они там вели наблюдение за рыбой-попрыгуньей, чтоб ее черти унесли в преисподнюю и там зажарили на сковородке. И очень вовремя вернулись - хоть и впятером, мы с великим трудом перегнали рекса из грузовика в клетку. В награду за сей подвиг большинство из нас получило синяки и ссадины. Кенгуру был в бешенстве и успокаиваться не желал. Для начала шарахнулся о каждую стену клетки (которую пересекал в два прыжка) и даже разок едва не размозжил себе башку о проволочный потолок.
Это немножко охладило его пыл. Я велела Селиме принести мясо.
Пока она ходила, я не отрывала глаз от зверя. Девять лет таких не видала!
– Новое нашествие рексов, - проговорил Чай-Хун.
– Только этого нам и не хватало.
– Этот-то откуда взялся? Из-под Гоголя?
– Из Крайнего Предела, - ответила я. Ошибка Чай-Хуна вполне понятна - экология Крайнего Предела очень схожа с гоголевской.
– Позвони туда пастухам Козлеву и Лизхи. Скажи, что мы в уже курсе. Спроси, не видели ли они других…
– Знаю, знаю, стандартная процедура, - перебил меня Чай-Хун.
– Да, стандартная процедура.
Вернулась Селима. Она прихватила сконструированный Майком «пробник» и уступила парню честь взять у кенгуру образец мышечной ткани, а сама вызвалась отвлекать его мясом. Получилось у нее это не слишком хорошо. Боль от Майкова пробника не острее, чем от булавочного укола, но и этого хватило, чтобы зверь снова пришел в неистовство. Когда Майк выбирал леску с причиндалом на конце, зверь бросился на решетку, норовя добраться до моего ассистента.
Майк запаниковал и отпрыгнул, но пробник, слава Богу, был уже снаружи. Парень отдал его мне со словами:
– Вряд ли стоит время терять. Я знаю, что мы увидим. Я тоже знала: мы увидим зеркальное, ген в ген, сходство
с предыдущим экземпляром.
Кенгуру подостыл и накинулся на подсунутое Селимой мясо.
– Ишь ты, лысокрысу лопает!
– удивилась Селима.
– Неужто все так запущено?
«Да нет, - подумала я, - вряд ли так уж. «Зуб дракона» - конструкция что надо, надежная».
Тут, наверное, надо объяснить… Когда нас везли колонизировать Мирабель, мы ни в чем не испытывали недостатка. В нашем холодильнике хранились ткани всех животных, которые только в природе существуют. (Я говорю «мы», хотя сама-то я мирабелянка в третьем поколении.) Но по первичным молекулам ДНК были обильно рассыпаны фрагменты инородных белковых спиралей. Похоже, на Земле какая-то светлая голова перед отправкой экспедиции родила гениальную идею: гены в генах, белковые спирали в других белковых спиралях.
Что ж, как абстрактная идея - неплохо. Если потеряем какой-нибудь образец (а значит, потеряем и шансы воссоздать по нему организм), то рано или поздно сей организм воспроизведется спонтанно. Дело только за подходящими условиями окружающей среды. Если обеспечить соответствующую экологию, каждая сотая черепаха снесет яйцо аллигатора. Здорово, да? А на деле получилось не так здорово. Мы, мирабельцы, и без аллигаторов прекрасно обошлись бы. Гениальные земляне не позаботились о том, чтобы мы могли избавляться от проклятых белковых «довесков». А может, и позаботились, но все эти инструкции пришлись на утраченные в пути файлы. И вот мы, экологи, ведем нескончаемую борьбу со скотом, который ухитряется плодить диких оленей, с желтыми нарциссами, от которых на свет появляются ирисы (или хуже - тараканы), и с тому подобными сюрпризами.
Между тем страховочные гены, как и всякие гены, под воздействием разных факторов изменялись, мутировали и друг с дружкой контактировали. От черепашьей ДНК появлялся аллигатор, а гены аллигатора в сочетании с черепашьими производили на свет черт-те что. Так что мы, создав соответствующую эконишу, получали химеру, - это самое черт-те что, известное в народе как «зуб дракона».
Не исключалось, что наш реке - всего лишь промежуточное звено между кенгуру обыкновенным (или, как у нас выражаются, «аутентично-земным») и… да чем угодно - от хомяка до буйвола. Но сейчас перед нами был самый настоящий реке, и смотрелся он что надо!