Возвращение колымского мамонта
Шрифт:
– Всего, что «диктор» сказал, не запомнил, а картинки, как сейчас, стоят перед глазами.
Колька даже слышал шум ветра, вой собак и вот совсем недавно – незнакомый крик какого-то животного. Возможно, даже слона. В этом он вообще-то не был уверен.
«Хотя, с определенной долей условности, – как он сказал, – можно всё-таки предположить, что это был слон. Не позднее как вчера в передаче “Живая природа” я слышал похожий крик».
Только по телевизору тогда показывали Африку, а откуда в его картинках могли взяться слоны, этого он сказать не мог. Правда, гора, с которой спускался
«Отец даже взмок, по его лицу катился пот. А если было бы холодно, то шёл бы пар изо рта, – доказывал парень. – Похоже, не у нас он был. Факт – не здесь».
После Колькиного рассказа червь сомнения закрался в Настину душу. А виной тому стала Моойто, попавшаяся ей на глаза. У собаки была рваная рана на ухе, и от этого оно сильно опухло.
«Надо же, ведь Колька говорил, что первый раз на мониторе компьютера видел Моойто с повреждённым ухом, – только теперь дошло до неё. – Значит, в его видениях что-то есть».
Вечером пришёл Настин отец, Иван Иванович Слепцов. Был он главой администрации и даже по долгу службы должен был откликнуться на случившуюся беду. А тут беда пришла в дом родной дочери. Слепцов, как мог, успокаивал Настю.
– Понимаешь, собаки могли и сами убежать. Да мало ли чего бывает на охоте? Жди, – говорил он дочери, – и Степан придёт.
Хотя про себя Слепцов думал иначе. Выслушав рассказанные Колькой видения, о которых тот повторил уже несколько раз, Иван Иванович напомнил Насте, что его прадед был шаманом.
– Кто знает, может, и правда, существует телепатическая связь со своими родными и близкими, – звучным голосом говорил Слепцов. – Ведь пишут же в разных книгах, что все мы находимся в едином информационном поле, поэтому можно настроиться на волну своих близких. Ну, это вроде радио, которое принимает определённую станцию, – убедительно пояснил он дочери. – Может, Николай тоже обладает таким даром. Надо бы его, Настя, обследовать у специалистов, я думаю, не помешает. Вдруг он у нас какой-то особенный парень. Ишь, герой, как вымахал! Деда перерос.
Он похлопал внука по плечу, явно любуясь его выправкой. Это был старший внук Слепцова. Ещё один внук – сын старшего, Василия, жил не здесь. Этот был ближе, ему и доставалась вся дедова любовь.
– Правда, я, как бывший коммунист, таких взглядов не поддерживаю. Это ложное, антинаучное учение, которое никто не может объяснить. Видишь ли, – на мгновение задумавшись, с умным видом продолжал Иван Иванович, – это что-то вроде магии. Так сказать, чудодействующая сила, оказывающая влияние на умы людей. На нас с тобой, на всех окружающих. Может, кто-то пытается воздействовать на Николая, а он таким опосредствованным способом – на нас. Не исключено, что это происки империалистических стран. Они всё могут…
– Дедушка, да никто на меня не влияет, – сорвался с места внук, – что ты выдумываешь? Я вам всё рассказал, как было, а вы мне не верите. Всегда так…
– Подожди ты,
– Ну какой случай, какая наследственность?.. – не совладав с собой, вспылила Настя. – Папа, Степана нужно искать, а ты мне тут про какую-то магию и наследственность плетешь. Это тоже происки империалистов? Американцы навели на нас порчу? Искать Степана, говорю тебе, надо, выручать его из беды, а не заниматься болтовней. И чем быстрее ты народ соберешь и выйдешь на поиски, тем будет лучше для него. Может, он в зимовье или ещё хуже – в снегу сидит. Правда, Коля его видел в каких-то горах…
Недоговорив, она всхлипнула.
– Вон, все уже вернулись, – вытирая рукой лицо, продолжала Настя, – а Степана всё нет. Ваське Сазонову, правда, не повезло. Ой, беда-то какая, беда! – Она отвернулась к стене и, видно, обдумывая что-то своё женское, долго молчала, а потом, будто смирившись, тихо сказала:
– Но тут уже ничего не поделаешь, видать, такова его судьба. А со Степаном, я тебе точно говорю, что-то случилось. Чувствует моё сердце, папа, жив он.
– Потерпи, дочка, до утра подожди. Завтра мы выйдем на поиски твоего Степана. Я думаю, скоро всё прояснится. Жив он или сгинул, всё узнаем.
На поиски Степана отправились на пяти собачьих упряжках. Слепцов, как обещал, с утра собрал всех, у кого были нарты и кто мог выдержать такой тяжёлый переход по тундре. Вначале решили ехать к зимовью Степана, а потом, если там его не будет, на его промысловый участок.
– Ну мало ли что могло с ним случиться, – словно оправдываясь за непредвиденную поездку, говорил Слепцов. – Собаки убежали, сам обморозился. Что тогда делать? Конечно, быстрее надо в тепло, где можно ждать помощь, пока продукты не кончатся. Там, я думаю, мы его и найдём.
«Нет, Степан ждать не стал бы, – подумал он про себя, – наверняка пошёл бы пешком».
Впереди на упряжке из двенадцати породистых лаек ехал Егор Колотуев. Первой в его упряжке стояла одна собака, а не две, как у всех. Рядом с вожаком веером бежали все остальные, каждая привязанная к своему ремню-потягу. На первый взгляд все собаки как бы бежали сами по себе и тянули нарты в разные стороны. На самом же деле усилия, прилагаемые каждой собакой, складывались и при этом они не мешали друг другу. Сам Егор сидел не посередине саней, чем также отличался от своих земляков, а сзади. Всем этим он как бы показывал свою близость к алеутским чукчам, которых считал своими далёкими предками.