Возвращение Крестного отца
Шрифт:
— Мы не едем в Лос-Анджелес, — покачал головой Корлеоне.
Кей посмотрела назад — на поворот, который они пропустили. Ей стало не по себе.
— Послушай, Майкл, кажется, после всех наших проблем и сложностей я не заслужила таких сюрпризов… — Она взмахнула руками, как спортивный арбитр, фиксирующий нарушение правил.
— На этот раз сюрприз будет приятным, обещаю, — улыбнулся Майкл.
Вскоре они подъехали к озеру, где у причала был пришвартован гидроплан. Он был зарегистрирован на имя киностудии Джонни Фонтейна, хотя ни
— Сюрприз номер один! — объявил Корлеоне, показывая на гидроплан.
— Номер один? — переспросила жена. — Ты что, их считаешь? Тебе нужно было стать профессором математики! — Кей вздохнула, будто сожалея о том, кем действительно стал Майкл.
Они вышли из машины.
— Можно сказать, я стал бухгалтером или ревизором. — Корлеоне махнул рукой в сторону причала. — Прошу вас, мадам!
Кей стало страшно, но признаться в этом она не решалась. Нет, Майкл не замышляет ничего дурного!
— Сюрприз номер два…
— Майкл, перестань!
— Пилотом буду я!
Глаза Кей расширились от удивления.
— Когда я служил на флоте, нас учили управлять самолетом, — сказал он. «И в сорокаградусную жару посылали на острова, кишащие заразой и трупами повстанцев». — Летать мне понравилось, и я нанял инструктора.
Кей вздохнула. Сколько часов она провела в неизвестности, боясь даже подумать о том, что Майкл завел интрижку. Нет, этого не может быть! А о худшем она и думать не хотела.
— Хорошо, что у тебя есть хобби! — собравшись с духом, проговорила она. — Нельзя жить одной работой! Твой отец увлекался садоводством, другие играют в гольф.
— Гольф, — повторил муж. — А у тебя есть хобби?
— Нет.
— Можешь заняться гольфом, — съязвил Майкл. Он был одет в безукоризненный спортивного покроя пиджак и ослепительно белую сорочку с галстуком. Легкий ветерок шевелил его волосы.
— Вообще-то я бы хотела вернуться в школу, — нерешительно проговорила Кей.
— Это работа, — отрезал Майкл, — а тебе работа не нужна! Кто будет сидеть с Энтони и Мэри?
— Пока мы обустраиваем новый дом, твоя мама переедет сюда. Думаю, Кармела с удовольствием присмотрит за детьми! — Вообще-то Кей и подумать боялась, что скажет свекровь, если узнает, что она пошла работать. — Школа будет моим лучшим хобби!
— Ты действительно хочешь работать?
Кей отвела глаза. Дело вовсе не в этом!
— Я подумаю, — пообещал муж. Отец бы этого не одобрил, но Майкл хотел быть собой, а не тенью Вито Корлеоне. В молодости он позволил женить себя на правильной итальянской девушке, однако из этого не вышло ничего хорошего. Безопасность жены — единственное, что волновало Майкла. Он легонько сжал ее руку.
Кей вздохнула с облегчением.
— Слушай, я не полезу в эту штуковину, пока ты не скажешь, куда мы направляемся.
Майкл картинно пожал плечами.
— В Тахо, — равнодушно проговорил он, а в глазах плясали бесенята, — точнее, на озеро Тахо.
Несколько
Она забралась в кабину гидроплана, и на секунду ее юбка задралась. Майклу захотелось овладеть ею здесь и сейчас, но он лишь обвел бедра Кей восхищенным взглядом. Нет ничего более возбуждающего, чем тайком разглядывать тело собственной жены.
— Если начнем падать, не бойся! — бодро проговорил он.
— Что?
— Такое редко, но случается! — Корлеоне выпятил нижнюю губу. — Даже если мы упадем, то не произойдет ничего страшного. Мы не утонем, а поплывем, как на лодке!
— Приятно слышать, — отозвалась Кей.
— Я тебя люблю! — сказал Майкл. — Надеюсь, ты не забыла.
— Тоже приятно слышать! — Кей старалась говорить спокойно, хотя ничего не получилось, и голос дрожал.
Гидроплан взлетел, и Кей почувствовала, как каждая клеточка ее тела расслабляется. Она и не догадывалась, в каком напряжении жила последнее время.
Глава 4
Над озером Эри небольшой самолет летел в самое сердце грозы. В кабине было жарко, но Нику Джерачи это нисколько не мешало. Все пассажиры самолета обливались потом так же, как и он. Телохранители ругали жару на все корки. Крутые ребята. Когда-то он был одним из них — надежным, готовым прийти на помощь по первому зову, если нужно — немым как рыба.
— Мне казалось, грозу мы уже обогнали, — проговорил Фрэнк Фалконе, грузный мужчина в оранжевой шелковой рубашке, не знавший, кто ведет самолет.
— Человеку свойственно ошибаться, — отозвался одетый в бирюзовую рубашку Тони Молинари, прекрасно осведомленный о личности пилота.
Устранение первых лиц из кланов Барзини, Татталья и Корлеоне взбудоражило Нью-Йорк, жизнь которого и так не походила на тишь да гладь, и привлекло внимание правоохранительных органов — от постовых до агентов ФБР (хотя директор бюро и сохранял олимпийское спокойствие, утверждая, что никакой мафии не существует). Все лето в городе было спокойно, даже притоны закрылись. Два оставшихся в живых дона — Отилио Кунео, более известный как Молочник Лео, и Энтони Страччи, которого все звали Черный Тони, рьяно соблюдали соглашение о прекращении огня. Является ли это окончательным перемирием, никто не знал.
— Вообще-то я имел в виду настоящую грозу, — проговорил Фалконе, — которая мешает нам лететь.
— В такую погоду даже шутить не получается, — покачал головой Молинари.
Телохранители заметно побледнели и мрачно смотрели на раскачивающийся пол салона.
— Это все из-за разницы температур воздуха и воды, — объявил Джерачи, старательно изображая пилота. — Знаете, гроза может настигнуть нас в любую минуту. По-моему, здорово!
Молинари похлопал его по плечу: