Возвращение легенды
Шрифт:
— Стой! — выкрикнул Пиротэн, бросившись ко мне.
Кинжал, с глухим стуком металла об устланный листвой камень, упал на тропу, и меня буквально отбросило в сторону волной освежающего ветра.
Саламандр навис надо мной, всматриваясь в глаза, будто искал в них ответ на вопрос — монстр я или пока нет.
— Фидэлика, как ты? — спросила Пармия, оттолкнув его и подав мне руку.
— Будто от тяжести вековой гнили избавилась, — честно ответила я. — Так спокойно и легко на душе.
Рана на плече мгновенно затянулась, хотя я не прилагала ни
— А где Раникэ? — напряжённо вопросил Пиротэн.
Рани исчезла, и теперь я её не чувствовала. Моя только обретённая паракоши будто растворилась в воздухе, не оставив и следа.
— Посмотрите, — позвал нас саламандр.
Он сидел на корточках и что-то рассматривал. Мы с Пармией подошли и наклонились к кинжалу. Лезвие было в моей крови, на него налипли мелкие травинки и каменная крошка, но ничего особенного я не увидела.
— Неужели не видите? Камень! Он изменил цвет, — указал Пиротэн на венчающий рукоять камушек размером с ноготь. — Раньше он был прозрачным, когда я воткнул его в плечо, Фидэлики, стал золотисто-красным, а теперь чёрный с белой полосой.
— Раникэ, — прошептала Пармия. — Это цвет её кошки.
— Ну что, довольна? — схватив кинжал и порывисто выпрямившись спросил саламандр, гневно глядя на меня. — Мало того, что выпустила на свободу древнейшее зло, так ещё и возиться с тобой теперь приходится. Сопливая, слабая девчонка! Только и ждёшь, чтобы за тебя решили все проблемы и исправили твои промахи.
Я ошарашено смотрела на бакалавра, не зная — оправдываться или злиться.
— Чего смотришь? Опять заплачешь и побежишь к папочке, чтобы он всё исправил? — продолжал наступать саламандр, держа кинжал наготове.
— Ты что несёшь? Успокойся! — попыталась одёрнуть его Пармия.
— Ну вот, опять. За тебя заступаются и жалеют, — брезгливо сплюнул бакалавр.
— Да как вы смеете! — воскликнула я, сжав кулаки. — Я делаю всё, что в моих силах, чтобы не позволить прародительнице вырваться, я двое суток не ела и не спала, и я не знаю, что сейчас сделаю, если вы не извинитесь!
— Прости, девочка. Мне нужно было проверить свою догадку. И я, конечно же, не думаю о тебе так. Ты отважная и сильная, — резко подобрев ответил Пиротэн. — Но у нас большая проблема.
Я же разжала кулаки и посмотрела на свои ладони. Он были в полном порядке, если не брать в расчёт, что давно нуждались в воде и мыле.
— Когти, их нет. Я разозлилась, а когтей и огня нет, — прошептала я.
— В этом и заключается проблема, ты и сдерживающий артефакт здесь, а Раникэ и прародительница пропали, — вздохнул саламандр.
— Ну конечно! Вы же паракоши, одна судьба, одна ноша на двоих, — простонала Пармия, схватившись за голову и теребя свои аккуратные кошачьи ушки.
— Да, ты избавилась от сдерживающего дракона артефакта, и прародительница воспользовалась этим, чтобы переселиться в Раникэ. Я не знаю, насколько сильна связь у паракоши, но, видимо, она достаточно крепкая, чтобы прародительница смогла перебраться в её тело, — задумчиво разглядывая кинжал пробурчал Пиротэн.
— Но она же не дракон! Рани кошка, она физически не может быть драконом, — возмущённо воскликнула Пармия.
— Вот и я о том же, — вынырнул из раздумий саламандр. — Нам нужно срочно найти девушку. Пока она не наломала еще больше дров.
— Да она просто не переживёт обращения, если эта древняя мерзость попытается вырваться наружу, — простонала Пармия.
— И прародительница об этом прекрасно знает, поверь мне, — кивнул Пиротэн. — Но, судя по тому, что Раникэ сбежала, она сейчас под контролем. А что сделали бы вы на месте невероятно умного и изобретательного существа, попавшего в непригодное для его существования тело?
— Нашли бы другое, пригодное, — прошептала я.
— Именно. Она пошла искать другого дракона, в которого не будут втыкать ножи-артефакты, — развёл руками преподаватель.
— Но меня она не контролировала, почему же Рани смогла? — спросила я, едва не плача.
— А вот этого я сказать не могу. Я не кошияра, и знаю о них непростительно мало. Извини, дорогая, — проговорил саламандр, приобняв расстроенную Пармию.
— Тебе не за что извиняться. Это я не верила Раникэ, а девочка ведь была права, — положив голову на плечо Пиротэна ответила кошияра.
— Сможешь почуять её след? — спросил бакалавр, поглаживая любимую по плечу.
— Попробую, но нужно спешить. Я всё же не охотничий пёс, а Рани хорошо умеет заметать следы, — неуверенно произнесла Пармия.
— А сейчас это и не Рани. Прародительница слишком самоуверенна, чтобы озаботиться заметанием следов. Но не будем терять время, — ободряюще улыбнулся нам бакалавр, пряча миниатюрный кинжал в непомерно большие для него ножны на поясе.
* * *
Пармия действительно смогла отыскать следы Раникэ. Кошияра обратилась в огромную кошку и мы с Пиротэном едва поспевали за ней. Мой Сол сначала сторонился Брунгильды, но потом привык к игривому ящеру и посматривал на неё со снисхождением умудрённого жизнью старшего товарища.
Судя по всему, Рани, или вернее прародительница в её теле, решила отправиться в центральную часть империи, где у неё было больше шансов найти новое, пригодное тело. След вывел нас к дороге, ведущей от Безымянного Восхождения к одному из торговых трактов. Но, видимо, что-то пошло не так.
До тракта она так и не добралась. Когда мы догнали Пармию, она уже вернула человеческий облик и сидела, обняв колени, у обочины. Рядом лежала поваленная на бок карета. Коней нигде не было видно. Увели хозяева? Но, спешившись и обойдя карету, я поняла, что едва ли кучер мог позаботиться о конях. Мужчина средних лет лежал в траве. Его тело было истерзано и изуродовано до неузнаваемости. Если бы не лохмотья, в которых я опознала обычный для возницей, служащих у имперской знати второго круга форменный костюм, то и не поняла бы, что это кучер.