Возвращение Мастера и Маргариты
Шрифт:
В тот прохладный, ясный майский день, следовавший за праздником Победы, Мара нанесла визит домой, но недолгий – в машине ее ждал Игорь.
– Чего ж он не поднялся? – тетка всегда говорила обиженным тоном, а по отношению к Игорю вообще с интонациями брошенной матери.
– Торопимся. Должны друга Игоря навестить где–то у черта на рогах. Здесь в пакете мясные продукты, а это – сухой корм для хвостатых друзей. Мара выгрузила на стол свертки, кульки и увидела вазу с фруктами:
– У Аньки поклонник что ли объявился?
– Вроде того. Похож на Гаррика, – интригующе подмигнула
– Тогда – не торопись, – Мара чмокнула сестру и поспешила к двери. Потом поболтаем, ладно?
А что же говорить, если самой ничего не ясно? Совершенно ничего.
Несясь по Москве рядом с углубившимся в прослушивание записей группа "На–На" Игорем, Мара пыталась осмыслить ситуацию и так и этак. Смотрела на нее изнутри, с точки зрения сугубо субъективной и как бы со стороны. Со стороны получался сплошной о, кей. Мчится по проспектам столицы почти новенький "фолксваген–гольф", рулит веселый, с орлиным взглядом брюнет. Рядом – почти блондинка, почти киноактриса, почти красавица. Ножка за ножку закинута, мокасина итальянская в такт песне покачивается, длинный русый хвост, прихваченный на затылке пластиковой бабочкой, задорно подпрыгивает. В кожаном салоне стального цвета пахнет хорошими духами и горечью пряного дымка, всегда сопровождающей Игоря. Заглянув мельком в такую машину, пешеходы думают, что мимо пронеслось счастье.
Это на поверхности. А если начать копаться, то распахивай дверцу автомобиля, выпрыгивай на дорогу и удирай без оглядки.
Очень скоро после начала совместной жизни обнаружилось, что Игорь жутко сконцентрирован на своих проблемах. Он был добр, широк, внимателен к Маре, но лишь самым краешком существа, не заполненным делами, и никак не хотел подпускать ее ближе.
Случай с супругой Пальцева не увеличил симпатию Мары к шефу. Она не рассказала о случившемся в кладовой даже Игорю, убеждая себя, что стала свидетелем какого–то гнусного пьяного инцидента. С Беллой, однако, отношения порвала, а к делам "Музы" стала настороженно приглядываться. Ничего конкретного не прояснила, кроме того, что вокруг Пальцева нечисто и в эти нечистоты он тянет Игоря.
…Выехали на окружную, с нее свернули на шоссе.
– У меня два выходных, – сообщил Игорь, перекрикивая магнитофон. Альберт Владленович супругу хоронит. Пока то, да се, пока гроб доставят…Утонула, бедолага, в Средиземном море. Свалилась за борт яхты в подпитии. Се ля ви.
Мара оторопела:
– Вот значит как дело уладилось… А твой шеф на полпути не останавливается. Мы оба знаем, что он вместе с Беллой хотел от жены избавиться.
Гарик не удивился.
– Да кому такая халда нужна? Болтала к тому же слишком много.
– Ты понимаешь, что говоришь?! Это же убийство!
– Нашла чем пугать! Смерть столь же распространенная штука, как и рождение. Причем, рождение – дело случайное и естественное, а смерть в любом случае – обязательная и насильственная. Никто умирать не хочет. Все жертвы и все – убийцы. Убивает среда, микробы, бесчеловечность, экология. Убивает слишком доброе сердце и слишком жестокое. А так – равнодушное. Убивают врачи, повара, летчики, автомобилисты… уф–ф–ф… Даже такие милые девочки как ты. Если сейчас не поцелуешь, я скончаюсь от разрыва сердца. Пойми же, я не темню. Я тебя, дурочку, от лишних проблем оберегаю. – Игорь подставил щеку и снова ушел в музыку. Мара выключила магнитофон. Тишина оказалась грозной.
– Объясни хотя бы толком, куда и зачем мы едем.
– Лады, объясняю. Во все времена существовали люди невинно осужденные. Одна из таких жертв судебной ошибки, отсидев почти год, ради светлого Дня победы выпущена на волю. Мы едем забрать пострадавшего и позаботиться о нем. Разве это не прекрасный поступок?
Меня попросил об услуге шеф. Он опекает этого человека и намерен предоставить ему работу в своей структуре.
– Что же совершил пострадавший?
– Не вникал. На него повесили то ли хищение, то ли изнасилование. Вроде даже, то и другое вместе. Естественно, подставили, а Пальцев позаботился об освобождении.
– Угу. Чудный человек твой Альберт Владленович, – мрачно кивнула Мара. Майский день показался ей теперь совсем безрадостным. В благородные деяния Пальцева она не верила и было противно, что Игорь является доверенным лицом в его поганых делах. Но затевать бессмысленный разговор не хотелось. Во всем, что касалось шефа, Игорь держался непробиваемо. Он сразу отстранялся, прячась за ледяную стену отчуждения.
…Со стороны колония выглядела вполне приемлемо и если бы не ряды ключей проволоки, идущие по гребню побеленных стен и сторожевые вышки над ними, могла бы сойти за больницу или пионерлагерь.
Перекинувшись несколькими словами с караульным, Игорь исчез в проходной. Мара осталась в машине, поглядывая на ворота, откуда, по ее убеждению должен был выйти изможденный узник.
Через пол часа совсем с другой стороны – из скверика, появился Игорь в сопровождении крепкого качка, одетого в пижонский тренировочный костюм и дорогие черные очки. На плече здоровяка болталась плотно набитая сумка, словно он возвращался со спортивных сборов.
Распахнув дверцу машины, Игорь склонился к Маре:
– Детка, познакомься – Роберт Осинский. Наш будущий компаньон. Дипломированный экономист, спортсмен, сердцеед.
Мара вышла, выпрямилась и оказалась лицом к лицу с человеком, которого всегда хотела убить. Он являлся в кошмарах более юным и мерзким. И каждый раз она царапала ногтями, рвала в клочья его холеное, ухмыляющееся лицо.
Она не успела отомстить. Поп в больнице твердил о смирении и возвышающих страданиях, а Мара не могла с этим смириться. Она верила, что кто–то всевидящий и справедливый свершит возмездие – сметет с лица земли опоганивших ее выродков.
И вот, оказывается, Роберт Осинский благополучно существовал, наслаждался жизнью, творил очередные мерзости, а теперь досрочно покинул место заключения, где славно поднакачал мускулатуру и получил новые ценные навыки.
– Сожалею, леди, об имевшем место в далеком прошлом инциденте, – он узнал Мару и почувствовал овладевшее ею смятение, но поясничал, глядя на нее с наглым любопытством. – Дела давно минувших дней. Забавы беспечной юности. Вино и легкомыслие к добру не приводят! – Он шутливо погрозил ей пальцем. – Это, между прочим, касается нас обоих.