Возвращение на Остров Мечты
Шрифт:
И снова бой. Свист стали, перекошенные лица врагов, брызги крови, стоны. Первые угодившие под руку погибли, толком не сопротивляясь. Мало того, что узкая лестница не позволяла встать плечом к плечу даже троим, так варвары еще и подбегали поочередно, как застигала их тревога, подбегали, чтобы тотчас пасть от оружия страшного бойца. Следовавшие за ними, быстро сообразив, попытались сгрудиться копейным ежом, но тоже не выдержали града беспощадных ударов, покатились вниз, теряя тела. На землю Шагалан ступил словно бог войны, сея смерть и панику.
Дальше пошло тяжелее. Мрачные коридоры и галереи сплетались в бескрайний лабиринт, отдельные сполохи света лишь окончательно запутывали. Юноша двигался вперед, натыкаясь то на
Прорыв мелонгов завершился полным крахом. Их перепутанное, бестолково орущее воинство, откатившись вспять, запрудило дворик перед воротами. И этим проблемы не ограничивались. Хотя тяжелую решетку и сбросили, отрезав преследователей, горстка гердонезцев все же ухитрилась проскочить внутрь. Нельзя, правда, сказать, что им повезло, — ныне смельчаки очутились лицом к лицу с толпой разъяренных врагов. Пока имперские командиры старались навести какой-то порядок, в створе ворот закипела яростная схватка. Вскоре волна мелонгов отхлынула, оставив только троих выживших бойцов. И их Шагалан мог назвать поименно… Требовалось незамедлительно выручать друзей. Варвары частью уже превратились в перепуганное стадо, но сотня латников — не шутка, бронированный кулак способен и в смятении натворить уйму бед.
Юноша ступил из галереи на осклизлую дощатую крышу, лихо скатился по ней во двор, чудом не напоровшись на копейные острия. Тотчас взвыли перначи, вырубая просеки в рядах растерянных покорителей мира. Где-то поблизости залязгала еще одна драка, вероятно, Кабо решил подсобить товарищу. Теперь их сражалось пятеро. Против ста. Не такой уж безнадежный расклад, если считать врагов сломленными, безвольными паникерами. Однако легкой прогулки не получилось — лишь первые из мелонгов, атакованные сзади, дрогнули, замешкались, оплачивая слабость кровью. Стоявшие же дальше успели развернуться, сомкнуть строй, упереться на месте ощетинившейся сталью стеной. Отыскалось и сразу несколько офицеров, распределявших своих людей между бойцами. Пока же колючие стенки сдерживали неприятеля, по окружавшим дворик галереям побежали, грохоча, лучники и арбалетчики.
— Внутрь, братья! — рявкнул Шагалан, не прерывая бешеной сечи. — Расползаемся по щелям!
Надо было возвращать утраченное преимущество. Как ни великолепны «птенцы Иигуира», им трудно приходилось против сплоченного строя опытных латников. Следовало признать — даже грозные барокары едва ли превзошли хозяев. Вся мощь виртуозного боя тратилась на подавление вражеских выпадов, на забивание лезущих отовсюду копий, на собственные же действия попросту не хватало времени. Это строй позволял себе промахи, неудачника прикрыло бы полдюжины щитов, да и потеря одиночки не играла особой роли. Наоборот, сражающиеся с варварами бойцы при любой ошибке тотчас бы гибли, копящаяся исподволь усталость обрекала всех. Потому, крикнув команду, Шагалан первым двинулся к ближайшему зияющему жерлу. Кажется, кто-то норовил преградить ему дорогу, но тщетно.
Внутри полегчало — скучившиеся мелонги мешали тут друг другу. Зацепить их было по-прежнему сложно, зато и они ничего серьезного сделать уже не могли. Тугая пробка из латников лишь скреблась по узким проходам, выжимая противника перед собой. Получив некоторую свободу, разведчик взялся кое-как раздергивать солдат: то наваливался на них в лоб, то нырял в черную дыру боковой галереи, то вообще пускался наутек, повергая неповоротливую погоню в хаос. Результатом долгой беготни послужил пяток выведенных из строя мелонгов, но не более того. Места раненых моментально занимали свежие воины, иногда враги, разделившись, даже пробовали окружить юношу, благо сеть затейливо переплетенных коридоров была им знакома куда лучше. Шагалан вырывался, где за счет силы, где благодаря звериному чутью. Оно же подсказывало, что в стараниях варваров прослеживается какой-то единый, несомненно, пакостный замысел. Пару раз боец пытался круто сменить траекторию их скольжения и неизменно встречал жесткий отпор. Дозволялось убегать, метаться из стороны в сторону — в конечном итоге его упрямо выдавливали к нужной точке.
Целью движения оказался все тот же двор. На выходе из башни юноша, осознав намерения врага, предпринял новый, отчаянный рывок, сбил солдата, но опять вынужденно отступил перед копейным ежом. С бездонным упорством жуков-навозников, не считаясь со временем и потерями, их теснили назад, на открытое пространство, под стрелы. По двору уже перекатывались две группы дерущихся, Шагалан со спутниками составили третью. Несколько минут разведчика гоняли из угла в угол, пока не вытолкнули к центру. Там же находились Арашан и Гош. Ребята замерли спиной к спине, плотное, слившееся воедино кольцо мелонгов тоже застыло, будто упиваясь мгновением триумфа. Сплошная стена щитов, копий, мечей, набычившихся шлемов. Рядом за воротами трубы пели иную песню — герцог определенно начинал штурм. Практически все имперцы здесь, оборонять замок некому, его падение предрешено… Значит… мелонги готовы погибнуть, но уничтожить зловредных юнцов, обрушивших здание их величия?
— Остальных видели? — прохрипел Шагалан, косясь исподлобья на снаряжающих оружие стрелков.
— Кабо увел свою погоню под ту арку, — откликнулся Арашан, придерживая левой рукой безвольно повисшую правую. — А Рокош — куда-то вдоль стены.
— Эх, — вздохнул Гош, — протерпеть бы, братья, еще с четверть часа, все бы само и уладилось. Слышите, как народ на приступ-то кинулся? Весело идут, без труда. А у нас тут намечается последний залп.
— Похоже, только команды ждут, сволочи. — Шагалан скривился. — Ну не стоять же баранами на бойне?! По сигналу липнем к латникам…
— К этой щетине, брат, так сразу не прилипнешь. И от стрел ото всех не отмахнешься… Хотя, бесспорно, дернемся, чем черт не шутит.
На галерее среди лучников появились трое мелонгов в тяжелой броне. Невысокий мужчина с сухим, недовольным лицом прошел вперед, склонился над парапетом, пристально разглядывая загнанных в ловушку бойцов. Потом перевел взор на клубившийся за стенами дым, вернулся к юношам. Закончив осмотр, выпрямился. Он не проронил ни слова, но окружающие его стрелки тотчас подняли оружие.
— Надеюсь, — усмехнулся Гош, — обойдется без красивых жестов с белыми платками?..
Однако узнать это ребятам было не суждено. С надрывным скрипом распахнулись какие-то двери, и во двор опрометью выскочили около дюжины солдат. Вид они имели плачевный, большинство едва переставляло ноги, но вместе с тем бежать никто не пытался. Наоборот, воины честно старались сражаться, и не их вина, что задача выдалась невыполнимая. Вслед за пятившимися мелонгами выкатилось бездыханное тело, за ним показался Рокош. Лезвия его гиссы — подобия двустороннего протазана с коротким толстым древком — почернели от крови, да и сам юноша напоминал скорее прорвавшегося из преисподней демона. Нисколько не смутившись зрелищем воинства, грудящегося во дворе, он решительно двинулся вперед, и те солдаты, кто успели отведать мощи диковинного оружия, расступились. Секундная оторопь сковала ряды варваров, этого хватило, чтобы по резкому крику Шагалана бойцы ринулись на врага.