Возвращение на родину
Шрифт:
После получаса ходьбы и разговоров они достигли того места в долине, где травяная лента расширялась и подходила к фасаду дома. Завидев его, Юстасия, на которую во время этого ночного перехода в компании молодых парней не раз уже нападали сомнения, вновь ощутила радость от того, что затеянная ею авантюра все же осуществилась. Что ж, она ведь сделала это, чтобы повидать человека, который как будто имел власть освободить ее душу от смертельного гнета. Что такое Уайлдив? Он привлекателен, да, но ей неровня. А сейчас она, может быть, увидит более подходящего для себя героя.
По мере приближения к дому становилось все яснее, что там вовсю идет веселье. Протяжные басовитые звуки серпента,
Он там, конечно. Кто та, с кем он сейчас танцует? Быть может, в эту самую минуту какая-то неведомая женщина, гораздо ниже Юстасии по уму и обаянию, решает его судьбу с помощью этого самого тонкого из всех соблазнов. Танцевать с мужчиной - значит за один час сосредоточить на нем обстрел, который по правилам должен бы растянуться на целый год осады. Перейти к ухаживанию, минуя знакомство, и к браку, минуя все этапы ухаживания, - такое сжатие сроков доступно лишь тем, кто идет кратчайшей дорогой. О, она все узнает; она будет зорко следить за всеми и поймет, свободно ли еще его сердце.
Наша предприимчивая девица прошла следом за другими через калитку в белом палисаде и остановилась перед открытой галерейкой, тянувшейся вдоль дома. Сверху он, словно толстой коркой, был накрыт соломенной крышей, низко свисавшей меж верхних окон; фасад дома, ярко освещенный луной, когда-то был белым, но теперь густые плети разросшегося пираканта затемняли большую его часть.
Тотчас обнаружилось, что танцы происходят прямо за входной дверью, без всяких промежуточных помещений. Слышно было, как шелестят об нее юбки, как танцоры задевают за нее локтями и даже иной раз ударяются об нее плечом. Юстасия, хотя и жила всего в двух милях от дома миссис Ибрайт, никогда не бывала внутри этого причудливого старинного жилища. Знакомство капитана Вэя с Ибрайтами всегда было самое поверхностное, так как капитан впервые появился в здешних краях и купил давно пустовавший дом на Мистоверском холме незадолго до кончины мужа миссис Ибрайт, а после смерти старика и отъезда сына порвалась и та дружба, которая за это короткое время успела завязаться.
– Значит, там за дверью нет коридора?
– спросила Юстасия, когда они все уже стояли в галерее.
– Нету, - ответил юноша, который исполнял роль Сарацина.
– Дверь открывается прямо в большую комнату, где они сейчас пляшут.
– Так что нельзя отворить, не помешав танцам?
– То-то и оно. Придется нам здесь подождать, пока кончат, потому черный ход они на ночь всегда запирают.
– Теперь уж недолго, - сказал Рождественский Дед.
Но это предположение не оправдалось. Снова музыканты доиграли один танец и тут же без передышки начали другой, да с таким пылом и жаром, как будто только что взялись за свои инструменты. На сей раз это был тот кругообразный мотив без начала, развития и заключения, который из всех танцев, хранимых в памяти вдохновенного скрипача, пожалуй, лучше всего передаст идею бесконечности - знаменитый "Сон дьявола". О стремительном движении танцоров, увлекаемых бурей звуков, немые свидетели, стоявшие снаружи в лунном свете, могли судить по тому, как часто грохали в дверь носки и каблуки, когда хоровод кружился особенно быстро.
Первые пять минут слушать было довольно занятно, но пять минут превратились в десять, потом в пятнадцать, а никаких предвестий конца не замечалось в этом весьма бодром "Сие". Удары в дверь, смех и топот ничуть не ослабевали, и удовольствие от ожидания под открытым небом значительно уменьшилось.
– Зачем миссис Ибрайт устраивает такие вечеринки?
– спросила Юстасия, несколько удивленная простецким характером веселья.
– Да у нее не всегда так, бывает и по-благородному. А сегодня решила всех соседей созвать без разбора, и простых поселян, и рабочих, - пусть, мол, повеселятся по-своему, а потом она их хорошим ужином угостит. И сама с сыном за всеми ухаживает.
– Понятно, - сказала Юстасия.
– Ну, вроде конец, - сказал святой Георгий, который стоял, приложив ухо к двери.
– Сейчас к этому углу парень с девушкой прибились, и, слышу, он ей говорит: "Ах, как жалко, кончено наше блаженство, душенька".
– Слава богу, - отозвался Турецкий рыцарь, топая ногами и снова беря в руки прислоненный к стене жезл. Она была в более топких башмаках, чем ее спутники-мужчины, и ноги у нее отсырели и застыли.
– Он, нет, еще не конец, - сказал Храбрый солдат, глядя в замочную скважину; музыканты уже опять играли новый зажигательный мотив.
– Дедушка Кентл стоит в этом углу и ждет своей очереди.
– Ничего, это рил для шести человек, скоро кончат, - утешил Доктор.
– Да почему бы нам не войти, хоть пляшут, хоть нет? Они же сами нас позвали, - сказал Сарацин.
– Ни в коем случае, - властно сказала Юстасия, быстро расхаживая между домом и калиткой, чтобы согреться.
– Вломиться во время танца, помешать гостям - это невежливо.
– Вот еще командир выискался, - проворчал Доктор.
– Думает, он важная птица, оттого что чуточку больше учился, чем мы.
– Иди ты - знаешь куда!
– отрезала Юстасия.
Трое или четверо парней в это время перешептывались, потом один обратился к ней.
– Можно вас спросить?
– сказал он мягко.
– Ведь вы мисс Вэй? Да? Нам думается, что это так.
– Можете думать, что вам угодно, - с расстановкой проговорила Юстасия.
– Но порядочный мужчина не станет распускать сплетни про девушку.
– Мы никому не скажем, мисс. Честное слово.
– Спасибо, - ответила она.
Тут скрипки пронзительно взвизгнули на финальной ноте, а серпент издал напоследок такой густой рев, что крыша едва не взлетела на воздух. Когда по наступившей в доме сравнительной тишине актеры заключили, что танцующие сели отдохнуть, Рождественский Дед выступил вперед, поднял щеколду и просунул голову в дверь.
– А, комедианты, комедианты пришли!
– вскричали разом несколько гостей.
– Очистить место для комедиантов!
Тогда согбенный Рождественский Дед окончательно протиснулся в комнату; помахивая своей огромной дубинкой и жестами указывая, где быть публике, а где сцепе, он в бойких стихах уведомил собравшихся, что вот он, Рождественский Дед, прибыл, - рады не рады, а принимайте, - и закончил свою речь так:
Место нам, место для представленья,
Здесь сейчас будет кровавое сраженье,
Нынче на святках, как и в старые года,
О святом Георгии пойдет у нас игра.
Гости тем временем рассаживались в одном конце комнаты, скрипач подтягивал струну, серпентист прочищал амбушюр. Наконец игра началась.
Первым вошел Храбрый солдат, выступающий на стороне святого Георгия:
– Вот я, Храбрый солдат, по прозвищу Рубака, - начал он и закончил свою речь тем, что бросил вызов неверным, после чего полагалось явиться Юстасии в роли Турецкого рыцаря. До сих пор она, вместе с другими еще не занятыми актерами дожидалась в лунном свете, заливавшем галерейку. Теперь без промедления и без всяких видимых признаков робости она вошла и заговорила: