Возвращение на Теллуру
Шрифт:
– Нет, – коротко произнесла Бэлл.
– Что нет? – не понял верховный консул.
– Я остаюсь здесь…, – твердо заявила она.
Стэк посмотрел на нее, в его глазах читалось недоумение.
– Как знаешь, – бросил он ей и усмехнулся, – это очень глупо с твоей стороны, – он повернулся и зашагал прочь, а Бэлл, совершенно измученная, поплелась к себе на работу в центр.
Ее родные, отец и сестра с семьей, жили в нескольких километрах от Церия, в Варуме. Солли удачно вышла замуж и родила троих детей, а Бэлл так и не сумела обзавестись семьей, посвятив все свое время работе и
Нет, покорять новые миры – не ее удел. Она останется здесь, на Антее, вместе с родными и близкими. Она готова разделить с ними любую участь, какой бы жестокой она не была. А сейчас она соберется с силами и будет, пока бьется ее сердце, работать и искать лекарство от радиума. Она все равно найдет его рано или поздно!
Погрузившись с головой в свои мысли, Бэлл брела по улице, совершенно не замечая, что творится вокруг. Ей навстречу шел нескончаемый поток антейцев: мужчины с мрачными лицами, заплаканные женщины, невеселые дети. Они спешили на площадь к сенату, который она только что покинула.
– Мама, мама, пусти, мне больно! – услышала Бэлл вдруг жалобный детский крик откуда-то сбоку и будто очнулась.
Она остановилась и поискала глазами источник звука. Молодая женщина недалеко от нее тянула за руку маленькую девочку, которая упиралась изо всех сил, не желая идти, и плакала.
– Я устала, я хочу спать! – кричал ребенок, но мать упорно заставляла двигаться вперед, не обращая внимания на детские слезы.
Мимо них шли антейцы, равнодушно обходя застрявшую посреди улицы пару, поглощенные собой и своими проблемами. Бэлл с минуту постояла, наблюдая за женщиной и девочкой, потом тоже, как и все, побрела дальше. Возбуждение от выступления в сенате сменилось апатией и обреченностью.
3
Ее детище, Центр генетики, бионики и вирусологии, которым она руководила с самого первого дня и очень гордилась, находился в нескольких минутах ходьбы от сената. Чем ближе Бэлл подходила к нему, тем меньше людей попадалось ей навстречу. Центр встретил ее холодной пустотой. В коридорах, где обычно было очень оживленно, стояла гнетущая тишина. «Все ушли на центральную площадь!» – подумала она с горечью и жалостью к своим коллегам, которых также, как и всех остальных антейцев, с легкостью только что предали сенаторы.
– Привет, Бэлл! – услышала вдруг она знакомый женский голос и увидела идущую навстречу свою давнюю подругу Кару, руководившую одним из тридцати семи отделов центра.
Ее неожиданное появление вывело Бэлл из оцепенения, в котором она пребывала всю дорогу, она улыбнулась.
– Вид у тебя неважнецкий! – посочувствовала ей Кара, окинув ее взглядом с ног до головы. – Что слышно в сенате?
– Ничего такого, что заслуживало бы внимания, – сообщила Бэлл и отвела глаза в сторону. – Все одно и тоже: нужно усилить охрану города, заблокировать из него все выходы…
– Старая песня…, – сказала подруга. – Они наивно полагают, что можно так просто взять и закрыться от всего мира… Я слышала вокруг города собралась огромная толпа, ее трудно будет сдержать… Никакие заграждения не помогут…
– Они применяют оружие…, – тихо произнесла Бэлл, имея ввиду правительственные войска.
– Против мирного населения? Разве это возможно? – возмутилась подруга.
– Я слышала, есть жертвы…Говорят, что другого выхода нет…Ну, а у нас что тут нового?
– Ничего, – вздохнула Кара. – Почти все сотрудники разбежались… Осталось человек сорок, да вот я…
– А ты зачем здесь осталась? – спросила Бэлл.
– Тебя ждала…, – растерялась Кара от таких слов. – Думала, придешь, а здесь нет никого…
– Можете все расходиться… Я разрешаю всем покинуть центр… Все работы прекращаются, мы уже ничего не успеем сделать…, – с горечью произнесла Бэлл и вздохнула.
– А ты? – спросила подруга.
– Я? Я еще посижу тут какое-то время…
– Все, кто хотели, уже ушли… Мы тоже побудем тут, с тобой…
– Ладно…, – согласилась Бэлл, в душе обрадовавшись такому ее решению. – Мне сейчас хотелось бы побыть одной, собраться с мыслями…
Все понимающая подруга кивнула и скрылась в лаборатории, из которой были слышны тихие голоса сотрудников.
Бэлл проследовала в свой кабинет и, плотно прикрыв за собой дверь, села за рабочий стол. Из-за перебоев энергии в помещении было прохладно, и она, вскоре ощутив озноб во всем теле, встала и, чтобы согреться, стала прохаживаться взад вперед по кабинету. В голове все звучали и не давали покоя слова верховного консула: «Их уже не спасти!». «Как он мог такое сказать?» – мысленно возмущалась она.
Внезапно с улицы до нее донесся какой-то шум, она подошла к окну и прислушалась. «Убедительная просьба всем гражданам разойтись по домам!
– услышала она голос диктора. – Город надежно защищен! Просим соблюдать спокойствие и порядок!». Этот голос раздавался из множества трансляторов, расставленных полицейскими по всему городу. У Бэлл на лице появилась гримаса отвращения. «Какая низость, сплошное вранье!» – подумала она.
Чтобы заглушить шум с улицы, она включила звукоизоляцию. Но теперь уже шум из-за двери привлек ее внимание. До нее донесся крик Кары: «Стой! Куда?! Здесь нельзя находиться!». Внезапно дверь кабинета с грохотом распахнулась, и перед Бэлл появился незнакомец.
Он похож был скорее на затравленного зверя, чем на разумное существо: грязное лицо, спутанные волосы, рваная одежда, через которую просвечивало израненное тело, и совершенно безумные глаза. Бэлл в замешательстве какое-то время смотрела на незваного гостя, потом бросилась к нему навстречу.
– Отец! – радостно закричала она.
Бэлл обняла Пола за плечи и прижалась к нему всем телом. От жалости к отцу ее сердце разрывалось на части. Так они простояли минуты две-три, не в силах оторваться друг от друга. Наконец, они разъединили свои объятия, и Бэлл усадила отца на диван в углу кабинета. Сотрудники центра, все это время толпившиеся у входа, разбрелись по кабинету и заняли все стулья, столы и подоконники, некоторым пришлось разместиться даже на полу.