Возвращение не предусмотрено
Шрифт:
– Всех трудно запомнить, сэр, – пожаловался Хоуп и вытер со лба пот. – Я же там нечасто бываю, и всякий раз новые лица. Но вот ещё один человек – сержант Пэнтфилд, наводит меня на определенные мысли, сэр.
– Чем он занимается?
– Костюмы выдает перед заходом на территорию промышленной зоны.
– Какие костюмы?
– Различных размеров, сэр.
– Что вам известно о нарушениях при хранении готовой продукции?
– Ничего не известно, сэр. Я человек маленький, и меня без необходимости за эти стены не выпускают. – Хоуп снова отер с лица пот и преданно посмотрел на Ламберта.
Тот выдержал этот взгляд-покаяние и, недовольно поморщившись, заметил:
– Невнятно как-то, Хоуп. Невнятно. На сегодня мы разговор закруглим, но позже ещё продолжим… Когда прилетит гиббер?
– В семнадцать часов, сэр. Но к девятнадцати ноль-ноль я уже вернусь.
77
С самого утра у края болот стрекотали гусеничные тягачи и было очень шумно. Солдаты специальных поисковых подразделений прочесывали близлежащий лес, осматривая каждый сантиметр, а в воздухе висели неуклюжие гибберы и с помощью эхотрансеров тщательно вымеряли дно болота.
Время от времени то в одной, то в другой стороне раздавались громкие хлопки и столбы грязи взмывали в небо: это была работа специально отряженных солдат, которые бросали в болото гранаты, чтобы выгнать из нор грипанов.
Пять животных уже были подстрелены и выволочены за хвосты на берег. Они лежали, словно стволы исполинских деревьев, а вооруженные дисковыми пилами эксперты разделывали монстров, тщательно прослеживая их систему пищеварения.
– Хлаубиц, ещё одну скобу! – воскликнул эксперт в маске. Пятясь, он рассекал бешено вращающимся диском огромный желудок грипана.
Человек, названный Хлаубицем, заскользил по обнаженным тканям и, подобравшись ближе, подхватил крюком край разреза, оттянул его и ловко пристрелил стальной скобой к стенке желудка. Потом поправил маску и, оглянувшись, улыбнулся – скобы шли очень ровно, и это радовало Хлаубица. У соседней бригады вскрытие проходило не так быстро, да и неровно как-то они резали, a тут просто загляденье.
– Хлаубиц, ещё скобу! – поторопил помощника доктор Шляйнер. Он был настоящим урайцем, с серым складчатым лицом, а потому постоянно брюзжал и вечно был всем недоволен. Впрочем, Хлаубиц привык к характеру своего босса и ценил его за работоспособность.
Чуть в стороне, на огромном куске желтого пластика, лежали части какого-то большого снаряда. Они слегка деформировались от попыток грипанов сожрать их, однако уцелели. Теперь над ними трудилась другая бригада специалистов, и их работа казалась Хлаубицу более комфортной и чистой.
К неизвестным останкам то и дело подвозили чистую воду, которой эксперты обмывали заинтересовавшие их детали, а вот они с Шляйнером трудились в двух шагах от целого моря дерьма.
Один неверный шаг – и буль-буль, как тот парень на соседнем грипане. Бедняга исчезал во внутренностях монстра уже два раза, и всякий раз, чтобы достать его, приходилось призывать на помощь солдат.
– Скобу, Хлаубиц! Не спи!
– Не сплю! – отозвался помощник и – клац! – ловко прихватил очередной кусок ткани. И снова оглянулся – до чего ровно получается.
– Все! – наконец произнес доктор Шляйнер и остановил пилу. – Скажи, чтобы воду давали.
– Воду давай! – закричал Хлаубиц, но из-за того, что на нем a{k` защитная маска, его не услышали.
Пришлось спуститься на землю, поскольку снимать маску над распахнутым желудком грипана было небезопасно.
Хлаубиц подошел к оператору, который подремывал в высокой кабинке прямо над шарообразной цистерной с технической водой.
– Закачивай! – крикнул ему Хлаубиц и, надев маску, снова взобрался на тушу грипана по шаткой лесенке.
Скоро из поданного рукава в распахнутый желудок болотного зверя ударила струя воды, и тот стал быстро наполняться.
Вооруженный большим сачком, Шляйнер внимательно следил за взбаламученной жижей, поднимавшейся к краям разреза, затем взмахом руки дал команду выключить воду.
– Ну что, снова вычерпывать будем? – спросил Хлаубиц.
– А что делать? – Доктор пожал плечами и опустил сачок в содержимое желудка.
Это был уже второй вскрытый за сегодня зверь, но и в нем не удалось найти человеческих останков. Несмотря на то что грипаны тщательно пережевывали пищу, доктор Шляйнер утверждал, что тазовые или бедренные кости не могли быть измельчены в порошок, поскольку, хотя челюсти у грипана мощные, зубы недостаточно тверды и представляют собой некое подобие терки.
– Это всего лишь огромные улитки, Хлаубиц, не забывай об этом, – наставлял помощника доктор Шляйнер. – Они избавились от известковых домиков и стали двигаться намного быстрее, однако их по-прежнему можно подавать в виноградных листьях под белое вино…
– Это вы шутите, док?
– Это я шучу…
Над болотами раздался ещё один хлесткий выстрел из противотанкового ружья, и шестой грипан забился в предсмертных судорогах, вздымая целые валы болотной тины.
– Надеюсь, это последний, – со вздохом произнес Шляйнер. – Больше на этом берегу нет ни одной норы.
Скоро подстреленный грипан перестал биться, и к нему направился от берега катер на воздушной подушке. С собой катер тащил конец троса, который разматывался с лебедки гусеничного тягача.
Полдня висевшие над болотом гибберы наконец убрались на базу, но им на смену тут же прилетела другая машина, принадлежавшая администрации промышленной зоны. Она пронеслась над всей береговой линией, где производились работы, а затем приземлилась неподалеку, выдув из лужиц фонтанчики грязной воды.
На примятую траву соскочил военный с жестким ежиком волос на голове. За ним выбрались двое чинов пониже и бросились догонять начальника.
– Майор Кархард, за безопасность здесь отвечает, – угрюмо прокомментировал Хлаубиц. – Год назад моего свояка отправил с маршевым батальоном прямо на фронт.