ВОЗВРАЩЕНИЕ СКАРАМУША
Шрифт:
Так размышлял Андре-Луи на обратном пути к «Двум башням». Мысли эти не подняли ему настроения и не пролили бальзама на его рану. Его месть провалилась, поскольку человек, которому он хотел отомстить, так ничего и не понял. Чтобы задеть графа де Прованс, требовалось нечто более сильное, чем слова. Надо было пойти дальше. Надо было настоять на дуэли с этим дураком д'Аварэ. Или, ещё лучше, затеять ссору с д'Антрагом. Этот скользкий мерзавец сыграл не последнюю роль в истории с письмами. Грязный сводник! Там, на вилле, Андре-Луи сосредоточил свой гнев на хозяине, и совсем забыл о неблаговидных делишках слуги. Впрочем, это не имеет большого значения. В конце концов, какое удовлетворение можно получить у лакеев за грехи хозяина?
Андре-Луи спешился во внутреннем дворе «Двух башен», и внезапно на него нахлынуло ощущение полной бессмысленности своего существования. Он не знал, куда направиться, к какой цели теперь стремиться.
На пороге постоялого двора Андре-Луи встретил хозяин, который сообщил, что ему приготовлена комната, и тут же передал просьбу госпожи де Плугастель, пожелавшей видеть господина Моро, как только он вернётся.
— Проводите меня к ней, — безразлично сказал господин Моро.
Так и не умывшись и не переодевшись с дороги, он прошёл в комнату, где два часа назад оставил графиню. Она в одиночестве стояла у окна, выходящего во двор. Вероятно, она стояла там давно и ожидала возвращения сына. Когда дверь отворилась, графиня стремительно повернулась и сделала несколько шагов ему навстречу. В её движениях, в выражении лица сквозили напряжённость и беспокойство.
— Спасибо, что пришёл так скоро, Андре-Луи. Мне нужно многое тебе рассказать. Ты уехал так поспешно, что я даже не успела начать. Где ты был?
— В Каза Гаццоло. Решил поставить их в известность, что я всё ещё жив.
— Этого я и боялась. Ты не совершил ничего опрометчивого? Ты ведь не потерял голову? — Графиня задрожала.
— Что я мог сделать, сударыня? — Андре-Луи скривил губы, — причинённое мне зло уже не поправить. Я мог только говорить. Сомневаюсь, что это произвело на них сильное впечатление.
На лице графини отразилось облегчение.
— Расскажи мне всё. Только давай сначала сядем, мой мальчик.
Она жестом указала на один из стульев, которые стояли у окна, а сама заняла другой. Андре-Луи устало сел, выронил шляпу и хлыст на пол и обратил измученное, скорбное лицо к матери.
— Ты видел Мосье? — спросила она.
— Да, сударыня, я его видел. У меня было для него сообщение от господина де Баца. — Андре-Луи вкратце повторил ей то, что сказал регенту. Графиня слушала, и на её грустном лице появился слабый румянец, полные чувственные губы сложились в горькую улыбку. Когда он закончил, она одобрительно кивнула.
— Что же, он это заслужил. Хотя, уничтожив бумаги, ты подвёл и других людей, я не могу тебя винить. И я рада, что ты всё высказал принцу. Не думай, что его это не задело за живое. Как бы он себя ни вёл, он не мог не понять, что своими неудачами обязан собственному вероломству. Он наказан заслуженно.
— Меня не так легко удовлетворить, сударыня. Сомневаюсь, что на свете существует кара, которая могла бы уравновесить совершённое им зло. Вы забываете, что он разбил мою жизнь.
— Разбил? — переспросила графиня, глядя на сына широко раскрытыми глазами. — Он разбил тебе жизнь?
— Вы считаете, что это чересчур сильное выражение? — желчно спросил Андре-Луи. — Что теперь можно поправить или переиграть?
Госпожа де Плугастель ответила не сразу. Помолчав, она тихо спросила:
— Что тебе рассказали, Андре?
— Горькую правду сударыня. Этот жирный боров сделал Алину своей любовницей и…
— О, нет! Нет! — вскричала графиня и вскочила на ноги. — Это неправда, Андре.
Андре-Луи поднял голову и устало посмотрел на мать.
— Вы пытаетесь обмануть меня из жалости, сударыня. Я получил эти сведения от человека чести, человека, который видел всё собственными глазами.
— Ты, должно быть говоришь о господине де Ла Гише.
— А, так вы знаете! Да, это Ла Гиш. Он сам не ведал, как много мне рассказывает. Он лично видел Алину в объятиях регента, когда…
— Я знаю, знаю! — перебила его графиня. — Ах подожди, мой бедный Андре. Выслушай меня. Ла Гиш рассказал тебе правду. Он и в самом деле видел Алину с регентом. Но всё остальное — все выводы, все допущения, которые он сделал, — ложь. Ложь! Господи, какие же муки ты вынес, мой мальчик, если поверил этому! — Она прижала к груди голову Андре, гладила, успокаивала, утешала его, словно малое дитя. И пока она говорила, Андре-Луи сидел, как зачарованный, и слушал, затаив дыхание.
— Как ты мог подумать, что твоя Алина способна уступить чьим бы то ни было домогательствам? Даже убеждённость в твоей смерти не могла отнять у неё целомудренной силы. Мосье осаждал её долго и терпеливо. В конце концов, надо полагать, терпение его истощилось. Защитники Тулона настойчиво требовали его присутствия, и откладывать более отъезд было уже невозможно. Желая избавиться на время от господина де Керкадью, Мосье под надуманным предлогом отправил его в Брюссель, а сам явился в тот же вечер к Алине, якобы скрасить её одиночество. Напуганная его напором, она почувствовала себя беспомощной, поскольку была одна. Растерявшись, она позволила принцу себя обнять, и как раз в этот момент появился господин де Ла Гиш. Подожди, Андре! Выслушай до конца. По настоянию господина де Ла Гиша, который был очень разгневан и, полагаю, очень несдержан в выражениях, регент оставил Алину. Сопровождаемый Ла Гишем, он перешёл в другую комнату с тем, чтобы маркиз мог передать его высочеству послание, которое привёз. Как только они ушли, Алина тут же спустилась ко мне и рассказала о том, что произошло. Она вся дрожала от ужаса и отвращения к Мосье. Больше всего её пугала мысль, что Мосье может возобновить свою атаку. Алина заклинала меня, чтобы я оставила её у себя и защитила от его посягательств. — Госпожа де Плугастель помолчала, потом медленно и торжественно произнесла: — И она не отходила от меня до тех пор, пока принц не уехал из Гамма.
Андре-Луи поднялся и посмотрел на графиню затуманенным взглядом.
— Это правда, сударыня? Правда? — воскликнул он жалобно.
Госпожа де Плугастель взяла его руки в свои и грустно сказала:
— Разве я могу обманывать тебя, Андре-Луи? Кто угодно, только не я. Даже из милосердия, мой мальчик.
В его глазах заблестели слёзы.
— Сударыня, — пробормотал он, — вы подарили мне жизнь.
— Значит, я дарю её тебе уже во второй раз, — грустно улыбнулась она. — И благодарю Бога, что он мне дал такую возможность. — Госпожа де Плугастель подалась вперёд и быстро поцеловала сына. — Поезжай к своей Алине, Андре-Луи. Поезжай с уверенностью. Не думай больше о Мосье. Ты наказал его за злые намерения. Слава Богу, больше его наказывать не за что.
— Где она? Алина? — прерывисто спросил Андре-Луи.
— В Гамме. Когда мы выехали вслед за регентом Турина, господин де Керкадью ещё не вернулся из Брюсселя. Алина осталась его ждать. Кроме того, ей и некуда было ехать, бедняжке. Я оставила ей немного денег, их должно хватить на некоторое время. Поспеши к ней, Андре.
Он выехал на следующий день. Мать благословила его в дорогу. Она знала, что, скорее всего, больше никогда не увидит сына, но утешала себя мыслью о счастье, которое ждало его впереди.