Возвращение снежной королевы
Шрифт:
– Гей, ромалы! – радостно воскликнул он. – Я уж вас тут заждался, скучать начал! А наши цыгане там пьют-гуляют, свадьба у нас! – И он широко улыбнулся, сверкнув золотым зубом.
– Свадьба – это хорошо! – обрадовался Шандор. – На свадьбе что угодно спрятать можно, со свадьбой можно куда угодно проехать!
Пупырка с Гичем подхватили тюк и понесли его за молодым цыганом.
Поднявшись на прибрежный холм, спутники увидели несколько цыганских кибиток, украшенных яркими шалями и искусственными цветами.
На
– У вас, цыган, что – каждый день свадьбы? – поинтересовалась Лера. – Из Владимира со свадьбы уехали, здесь опять свадьба…
– Осень! – улыбнулся Шандор. – Свадьбы всегда осенью играют!
Они подошли к кибиткам, поздравили молодых.
Навстречу им вышел пожилой осанистый цыган с внушительной лысиной и длинными седыми усами – глава рода.
Похлопывая узорчатой плеткой по начищенному сапогу, он обменялся с Шандором традиционными приветствиями, скользнул взглядом по его спутникам, чуть дольше задержался на Лере, но ничего не сказал.
Помолчав для порядка, спросил, что нужно перевезти.
Гич и Пупырка бросили к его ногам тюк с наркотиками.
Цыган пощелкал языком, покачал головой и повернулся к одной из кибиток.
– Венера! – окликнул повелительно.
Сидевшая на козлах рядом с возницей необыкновенно дородная цыганка преклонного возраста подняла припухшие веки и посмотрела на старейшину величественным полусонным взглядом.
– Вот это спрятать надо!
Венера невозмутимо кивнула и подняла одну из многочисленных пестрых юбок. Двое молодых цыган подхватили тюк и закинули на козлы, к ногам цыганской матроны. Она накрыла тюк юбкой и снова замерла, опустив веки. Лера не сомневалась, что цыганка заснула, но вдруг та, не открывая глаз, гулким звучным басом затянула:
– «А-ручее-чек, руче-ек!»
Тут же несколько гитаристов дружно перебрали струны, и десяток голосов подхватил:
– «Брала воду на чаек! Ой-ой-ой…»
Возница передней кибитки лениво тряхнул поводьями, и лошадки неспешно двинулись вперед. Молодые, обнявшись, пошли рядом, потом подсели на облучок. Лера со своими спутниками пристроились в одной из кибиток и поехали по степи под звуки замирающей песни.
Так, с цыганской свадьбой, они отъехали от Ростова на безопасное расстояние. В сотне километров от города, на степной дороге, их дожидался двоюродный брат Шандора, коротышка с вполне русским именем Вася. Он подогнал сюда специально оборудованную машину с тайником под днищем.
Переложив наркотики в этот тайник, спутники продолжили путь, и через два дня без особых происшествий добрались до Владимира.
Здесь их ждали неутешительные новости.
Подполковник Комов после смерти Ласло решил, что отныне весь криминальный бизнес в городе подчиняется лично ему. Он не только требовал свою долю с каждой проданной дозы, с каждого игрового автомата, с каждой «ночной бабочки», но распоряжался в городе как полновластный хозяин.
– Павел зарвался, – проговорил Шандор, выслушав своих людей.
Сейчас они сидели у матери Шандора, в той самой комнате, куда он привел Леру в ночь так печально закончившейся цыганской свадьбы. Сегодня комната была освещена, свет лился из небольшого окна, и старуха сидела рядом, так чтобы осеннее солнышко грело ее морщинистое лицо. Седые космы растрепались по плечам, глаза были закрыты.
– Неужто Комов не понимает, что смерть Ласло на нем и мы непременно отомстим? Он нас торопит! Придется заняться им прямо сейчас… – В голосе всегда спокойного Шандора слышалась неприкрытая угроза.
– Не торопись, – проговорила Лера, которая присутствовала на «терке». – Месть – такое блюдо, которое подают холодным!
– Ты права… но мы, цыгане, люди горячие и не прощаем своих обидчиков!
– Никто и не говорит о прощении. Прощение – удел слабых, признак слабости. Но вот насчет конкретного плана… что ты знаешь про Павла Комова?
Шандор откинулся на стуле и поглядел на Леру.
– Ну-у, сволочь он первостатейная! И всегда ею был! Я Ласло предупреждал, что нет у меня к Павлу доверия, но он разве слушал! Мы, говорил, с Павлом, кореши… Вот и докорешился!
– Про это я и сама знаю, – согласилась Лера, – а поконкретнее нельзя? Где живет, семейное положение, откуда вообще взялся в городе.
– Ну, в городе-то он давно. Вроде бы даже родом из этих мест, – неуверенно ответил Шандор.
– Так. А нельзя ли подробно про его жизнь узнать?
– Шошу надо позвать! – неожиданно вмешалась в разговор старуха. – Она все знает! А если не знает, то мигом вызнает!
Лера вспомнила цыганку, что помогла ей сбежать из привокзального пикета, звали ее Мама Шоша. Шандор крикнул что-то в окно, ему ответили.
– Сейчас будет, тут где-то ходит.
Лера взяла с подоконника гребешок и осторожно попыталась расчесать старухины космы. Шандор поглядел на мать ласково и подмигнул Лере. Старуха расслабленно откинулась в кресле.
По улице, подметая тротуар пестрой юбкой, шла немолодая полная цыганка. Она курила короткую трубку и зорко поглядывала по сторонам, выискивая клиентов.
Вдруг перед ней, прямо посреди тротуара, возникла невысокая плотненькая бабенка с завитыми бесцветными волосами и кое-как запудренным синяком под левым глазом.