Возвращение: Тень души

Смит Лиза Джейн

«Нет! Подожди!» — пыталась она сказать Деймону, цепляясь за руки ребенка так крепко, как только могла, но она возвращалась в сознание, будто была подхвачена воронкой урагана.

Темнота исчезла.

Ее место заняла комната, слишком яркая, единственная свеча в которой, сверкала как полицейский прожектор, нацеленный непосредственно на нее. Она закрыла глаза и почувствовала тепло и тяжесть тела Деймона в своих объятиях.

— Мне так жаль! Елена, ты можешь говорить? Я не понимал, как много… — с голосом Деймона

было что — то не так.

Затем она поняла. Деймон не втянул клыки.

— Что? Все было не так.

Они были так счастливы, но — но сейчас она почувствовала, что ее правая рука стала влажной. Елена полностью отстранилась от Деймон, глядя на свои руки, которые были в чем-то красном, и это явно была не краска. Все еще слишком занятая, обработкой вариантов, того, как правильнее задать свои вопросы. Она скользнула за спиной Деймона, стягивая с него черную кожаную куртку. В ярком свете она смогла рассмотреть его черную шелковую рубашку, которая была испачкана уже высохшей, почти высохшая и еще влажной кровью.

— Деймон! — сначала она почувствовала только ужас, без примеси вины или понимания. — Что случилось? Ты дрался? Деймон, скажи!

А потом что-то в ее уме представил ей число. С детства она умела считать. Более того, она научилась считать до десяти еще до ее первого дня рождения. Следовательно, у нее были полных семнадцать лет учебы, чтобы посчитать количество неровных, глубоких, кровоточащих порезов на спине Деймона.

Десять.

Елена опустила глаза на свои собственные окровавленные руки и платье богини, которое теперь было платьем ужаса, потому что его чистая молочная белизна была испорчена ярко-красным. Красным, которым должна была быть ее кровь. Красным, который должно быть походил на удары меча по спине Деймона, когда он перенаправлял боль и отметили от Ночи ее Наказания от нее к себе.

«И он нес меня всю дорогу домой», — мысли всплывали их ниоткуда. — «Не единого слова об этом. Я бы никогда не узнала… И он до сих пор не вылечился. Он когда-нибудь вылечится?»

И тогда она начала кричать на всех частотах.

Глава 27

Кто-то пытался заставить ее попить из стакана. Обоняние Елены было настолько острым, что она практически смогла распробовать вкус, того, что было в стакане — вкус вина «Черная Магия». И она не хотела его пить! Нет! Она выплюнула его. Они не смогут заставить ее его выпить.

— Дитя мое, это для твоего же блага. Теперь выпей это.

Елена отвернулась. Она почувствовала тьму, которая как буря накрыла ее. Да. Это было к лучшему. Почему бы им оставить ее в покое? Где-то глубоко в ее сознании маленький мальчик был с ней в темноте. Она помнила его, но не помнила его имени. Она протянула свои руки, и он принял их, и казалось, что его цепи стали легче, чем они были… когда? Раньше. Это было все, что она смогла вспомнить.

—

Ты в порядке? прошептала она ребенку.

Здесь, в глубине, в самом сердце их связи, шепот казался криком.

— Не плачь. Не нужно слез, — умолял он ее, но слова напомнили ей то, о чем было невыносимо думать, и она положила свои пальцы на его губы, нежно заставляя его замолчать.

И тут внутрь прогрохотал громкий голос Из Вне.

— Итак, дитя мое, вы снова решили стать вампиром.

— Это то, что происходит? — прошептала она мальчику. — Я снова умираю? Чтобы стать вампиром?

— Я не знаю! — заплакал ребенок. — Я ничего не знаю. Он разозлился. Я боюсь.

— Сейдж не навредит тебе, — пообещала она. — Он уже — вампир, и твой друг.

— Не Сейджа…

— Тогда кого ты боишься?

— Если ты снова умрешь, я буду полностью прикован к цепи, — ребенок показал ей жалкую картину — себя обвитого кольцами тяжелых цепей.

Она была у него и во рту, словно кляп. Прочно связывала руки по швам, и крепя его ноги к валуну. Кроме того, цепи плотно впивались в нежную плоть ребенка, пронзая ее повсюду, текла кровь.

— Кто сотворил бы такое? — плакала Елена. — Я заставлю его пожалеть, что он родился на этот свет. Скажи мне, кто собирается это сделать!

Лицо ребенка было грустным и потерянным.

— Я, — сказал он печально. — Он. Он/я. Деймон. Потому, что мы должны убить тебя. Но если это не его вина… Мы должны. Мы должны.

— Но, может, я умру, доктор сказал, что…

В последнем предложении была определенная доля надежды. Это придало Елене решимости. Если Деймон не мыслил ясно, то возможно и она тоже, медленно продумывала она. Может… может она должна сделать то, что хотел Сейдж. И доктор Меггар. Она уловила его голос, как будто сквозь густой туман:

— …ради, ты работала всю ночь. Дай шанс кому-нибудь еще. Да… всю ночь.

Елена не хотела просыпаться снова, и у нее было сильное желание.

— Может быть, сменить сторону? — предложил кто-то, возможно, девушка. Голос юный, но одновременно и решительный. Бонни.

— Елена… это Мередит. Ты чувствуешь, что я держу твою руку? — была пауза, а потом последовал громкий взволнованный вскрик: — эй, она сжала мою руку! Вы видели? Сейдж, скажи Деймону, зайти сюда побыстрей.

Все плыло…

— …выпей немного больше, Елена? Я знаю, знаю, ты сыта этим по горло. Но ты можешь выпить немного ради меня?

Все плыло…

— Очень хорошо, дитя мое! А теперь, ты не откажешься выпить немного молока? Деймон считает, что ты можешь остаться человеком, если выпьешь немного молока.

У Елены было две мысли по этому поводу. Первая — если она выпьет еще немного, то может взорваться. А вторая — она не собиралась исполнять никаких глупых обещаний. Она попыталась заговорить, но с ее губ слетел лишь шепот.