Возвращение Томаса. Башня-2 (сборник)
Шрифт:
Томас прошипел зло:
– Олег, ты ничего не понимаешь! Это демоны, демоны, демоны!.. И с ними нужно поступать, как с демонами. Ты забыл, от кого пошла зловонная Язва?
Олег нахмурился, после паузы ответил тяжелым голосом:
– Язву остановим.
– Как?
– Не знаю.
Глава 11
Он дернулся, донесся тяжелый грохот, затравленно оглянулся, потом догадался посмотреть вверх. В темном небе летит, тяжело взмахивая кожистыми крыльями, огромный дракон. Мелькнул белый живот в крупных, как у ящерицы,
Дракон снизился и опустился поблизости в темноте. Слышно, как заскрипели камни под тяжелым телом и острыми когтями, донесся мощный вздох.
– Дракон! – воскликнул Томас с жаром.
– Дракон, – согласился Олег.
Томас опустил забрало с такой решительностью, что лязг разнесся сильнее, чем вздох усталого дракона.
– Это же дракон, – сказал он из-за железа таким тоном, что любому все понятно. – Дракон!
– И что?
– А то, – сказал Томас с терпением мудреца, объясняющего азы жизни деревенскому дурачку, – что я – рыцарь!
– А-а-а, – протянул Олег, – тогда да, это неизлечимо. Ладно, я все понял. Иди, наноси ему рыцарский удар в пресмыкающееся сердце. Если у тебя это такая же нерассуждающая необходимость, как у паука хватать муху, а у богомола – паука. А я пойду… к этим.
Томас холодно кивнул и пошел к коням. Калика что-то слишком уж легко согласился отпустить его к дракону. То ли так уж уверен, что сразит чудовище легко, помощь не потребуется, то ли сам почему-то хочет зайти к этим демонам в одиночку…
– А где встретимся? – крикнул он, обернувшись.
– Я тебя найду, – донесся голос.
Кони радостно фыркнули, узнавая, потянулись мордами, обнюхали, как собаки, в глазах радость, только что хвостами не замахали.
Это и хорошо, мелькнула у него в голове мудрая мысль. А то если такое прыгнет на грудь, то копытами и доспех прогнет. А если оба прыгнут, то свалят и затопчут.
– Крепись, – сказал он своему коню, – сейчас завалим дракона! Будешь всем кобылицам рассказывать, какой ты сильный и отважный…
Второй конь вздохнул, явно завидует, Томас развел руками, ничего не могу поделать, вставил ногу в стремя и взялся за луку седла. Перед глазами стоит лицо калики, слишком скорбное, в глазах непонятная печаль. И хотя у него чаще всего печаль, но сейчас что-то особенное.
Конь двигался медленно, Томас напряженно всматривался в темноту. Луна снова спряталась за крохотную тучку, он остановил коня. Глаза привыкли к слабому свету, но лучше при яркой луне…
Издали донесся топот, сперва казалось, что где-то толпа бежит стороной, а когда землю снова озарил призрачный лунный свет, он понял, что толпа или стадо троллей в самом деле несется мимо…
…однако его заметили. Раздался дикий вопль, полный жажды крови. Несколько троллей повернули в его сторону, остальные пробежали по прямой, а потом, не сбавляя скорости, по дуге начали заходить сбоку.
Томас красивым жестом потащил из ножен меч.
– За короля!..
Тролли сбавили бег, в руках громадные дубины, в глазах ярость и звериная хитрость, додумались же зайти с боков…
– За королеву! – сказал Томас еще громче. – И за
Он пустил коня вперед, негоже дожидаться, пока нападут, а то еще подумают, что трусит, для благородного рыцаря нет хуже обвинения. Меч блеснул в холодном лунном свете, Томас вскинул его для первого удара, он должен быть впечатляющим, выкрикнул имя Пресвятой Девы и обрушил тяжелый клинок.
Голова тролля-вожака слетела, срезанная наискось вместе с правым плечом, где в руке зажата огромная дубина. Тролли опешили, Томас злорадно захохотал, стараясь, чтобы смех звучал страшно и зловеще, меч в его руке заблистал, как молния, острая сталь разила направо и налево.
Тролли даже попятились, но из задних рядов раздалось злое рычание, оттуда напирали, Томас рубил и рубил, стараясь, чтобы меч двигался как можно быстрее, заорал:
– Куда же вы уходите? Оставайтесь!
Тролли с ревом и завыванием набрасывались со всех сторон, Томас сотрясался от ударов тяжелых, как молодое деревцо, дубин, доспехи звенят, гудят и трещат, руки начинают наливаться тяжестью, но он знал, что сможет драться еще долго, и с победным воплем попер вперед, его рык слышно было за милю, а меч звенел, как будто сто гномов торопливо бьют по железным листам, поднимая тревогу.
Наконец тролли попятились, начали разбегаться. Томас уже хватал раскрытым ртом воздух, будто рыба на берегу, как вдруг из полумрака выехал огромный конный отряд. Сердце Томаса стиснула смертная тоска, но он нашел в себе силы выпрямиться и крикнул:
– Подходите, черви!.. Всем есть место!
Всадники пустили в его сторону коней, а их вожак, огромный всадник в кожаных доспехах, вырвался вперед. Светлые волосы развевались за спиной, в поднятой руке блестел огромный топор с двумя лезвиями. Он готовился разрубить дерзкого надвое, а Томас чувствовал, что у него нет сил даже сдвинуться в сторону, не говоря о том, чтобы парировать удар.
Всадник крикнул, его рука внезапно натянула поводья. Конь на скаку сел на круп и так доехал, вспахивая всеми четырьмя землю, до Томаса. Всадник наклонился к рыцарю, на Томаса взглянуло искаженное бешенством злое лицо с квадратной нижней челюстью и синими, как небо, глазами.
– Эй ты, – сказал он резко, – откуда у тебя этот меч?
– Не твое собачье дело, – огрызнулся Томас. – Это мой меч, а получил его по наследству.
Всадник вскрикнул:
– По наследству?
Томасу показалось, что его обвиняют в воровстве или чем-то недостойном рыцаря, он сказал надменно и холодно:
– Тебе, червяк на коне, не понять. Это меч Англа, сына Гота, а я Томас Мальтон из Гисленда, его прямой потомок. И тебе отрежу уши, как брехливой собаке, если посмеешь еще раз намекнуть, что я что-то украл.
– Это мой меч! – воскликнул всадник. – Из-за того, что ты взял его из моей гробницы, мне приходится сражаться этим топором!
У Томаса отвисла челюсть. Он смотрел выпяченными глазами на всадника и сообразил наконец, кого тот ему напоминает. Англ, сын Гота, похож на его отца, на дядю Эдвина, но еще больше – на самого Томаса, каким Томас привык видеть свое лицо в зеркале или чаще – в водах тихого озера.