Возвращение в Африку
Шрифт:
– Добавляешь в статьи свое я?
– Нет. Если интервью, то надо быть строгим к себе и уважать собеседника. Если аналитическую статью, тогда добавляю.
– Когда мне Сергей сказал кто ты, я специально нашла твои статьи и прочитала. Интересно же сравнить живого человека с его мыслями на бумаге в официальных изданиях, но не думала, что это ты.
– И каково мнение?
– Мне понравилось. Во всяком случае, показалось, что пишешь честно, интересно. Много у тебя интересных встреч. А чем занимаешься в свободное от работы время? Оно у тебя есть?
– В свободное время я занимаюсь работой. Анализирую,
– А ты к окулисту не пробовал обратиться? – сказала она со своей очаровательной улыбкой.
– Таких диоптрий нет. Здесь даже бинокль не поможет. Но вопрос о времени был правильный.
– Да я вообще правильная по жизни, поэтому и вопросы правильные.
– А надо ли?
– Не знаю. Наверное, не всегда надо. Хуже бывает только мне.
– В таком случае надо поделиться с подругами. Они у тебя есть, с кем можешь посекретничать?
– Подруги есть, есть с кем поговорить, но не о самом сокровенном. Не знаю хорошо это или плохо. Ты думаю, обратил внимание, что не плохо, нет хорошо выгляжу?
– Да. И что достаточно скромна.
Она улыбнулась и продолжила – это природная скромность. Подруги, особенно если новая, побаиваются, что как бы их мужчины не переключили внимание с них на меня. Мне это никогда не было нужно. Потом конечно видят мою реакцию, но время уже прошло, чтобы я стала все доверять. Но, близкие есть, конечно. Поэтому доверять свои секреты не стоит, так как пусть если сплетничают, то фантазируют сами. Да я не обижаюсь. Мужчины тоже любят посплетничать. Так бывает всегда, если женщина одна.
– Как ты, однако, жестока к женскому полу, – попытался иронизировать я.
– Нет. Жестокость к себе подобным – удел глупых, когда иных способов утвердиться нет. Мне пьедестал не нужен.
– Пьедестал нужен тем, кто не вышел внешностью, умом. Иначе не заметят. В свое время я написал:
Хотите бюст установить при жизни?А где поставить? В городском саду?Ну, правильно, чтобы дурные мыслиДля обозрения были на виду!– О! А мы оказывается еще и поэт!
– Нет, нет. Так рифмоплет.
– А если серьезно пишешь что-то?
– Бывает. Но для этого нужен кураж. Да и не пишу я. Записываю. Словно диктует кто. В том, что мной написано, моего личного процентов десять. Все остальное – взгляды, эмоции людей. Я слушаю их, как губка впитываю, а потом это само записывается.
– Ты случайно не медиум?
– Если бы я был им, то сидел бы в другом городе, окруженный толпой очарованных женщин. Но мне здесь лучше. Хватает и одной сидящей напротив, хоть и очаровательной, но не очарованной.
– Если есть желание, надо, хотя бы попытаться. В каждом мужчине проживает что-то от султана, имеющего гарем.
– Все произошли от одного отца, и видно со временем девочек рождалось больше. Надо же на них внимание было распространять. Да и по легенде Ева была не первой женой Адама.
Я говорил, пытался шутить и видел, что ей интересен этот разговор ни о чем. Возможно, я украл ее время одиночества, которое она куда-то несла. А случайная встреча помогла ей на время сложить ношу к ногам и передохнуть.
– Я тебя не очень задерживаю? Я просто гуляющий, а ты?
– В данный момент тоже. Я шла без особой цели. День прекрасный. Не идти же домой и сидеть вечером. Так что ты создал преграду из времени на моем пути и разрушать ее не входит в мои планы.
– Сказано красиво и умно.
– Во мне вообще больше красивого, положительного, чем отрицательного, – ее глаза смеялись, и мне было легко и весело от этого.
– Не буду цитировать фразу о скромности. Но то, что есть что-то отрицательное – радует. Значит не все потеряно. Нимб не засветится.
– Уже поздно светиться.
– Что так?
– Рада бы в рай, да грехи не пускают.
Я отпил глоток мартини. В голове мысли хаотично метались. Хотелось узнать ее лучше, теперь уже другую, попытаться понять ее. В чем причина ее грусти. Да издержки профессии. Лучше иногда не видеть, чем видеть. Хотелось как-то развеселить ее, хотя она не казалась грустной. Хотелось рассказать о том мальчишке, что звонил ей, но боялся. Не знал, как она отреагирует. Если отнесется с юмором, как к далекой детской шутке, то будет обидно. Столько хранить память, а она превратится в шутку. Если воспримет серьезно, то я не знаю ее отношение к Сергею. Нет, пусть пока это останется моей тайной.
– Можно не скромный вопрос?
– Это уже интересно! Задавай, а величину нескромности определю сама.
– Ты живешь одна?
– Браво! – Она даже захлопала в ладоши. – Обычно это пытаются выяснить ближе к концу беседы при прощании. Но я правильно поняла твой вопрос, учитывая, наше давнее знакомство. Это не то, что имеют в виду большинство мужчин.
– Я на это надеялся.
– Да, живу одна. Уже давно и даже привыкла. Был период, когда подруги выходили замуж, а я все была одна. Как-то не сложилось в этом направлении. О причине говорить не хочу. Но потом улеглось, устоялось. Конечно, одной оставаться нельзя. Врут все, когда говорят, что любят одиночество. Его нельзя любить. От одного слова веет прохладой, если не холодом. Другое дело, что прохлада бывает лучше, чем не искренне тепло семейного очага. У меня широкий круг знакомых, мне есть, где и с кем провести время, но мало кто может сказать, что был у меня дома. Это моя крепость. Кстати, чтобы было ясно, Сергей тоже не был. Мы знакомы около года. Познакомились на какой-то встрече. Он красиво ухаживает, иногда видимся. Но буду, откровенна – близки не были. Почему тебе это говорю, чтобы не додумывал. Хотя тебе это возможно все равно. Почему не были. Не знаю. Он приятный человек, но дальше заходить пока не хочу.
– Серьезный поворот в разговоре.
– Я даже знаю иногда, что он думает. Иногда складывается впечатление, что он хочет сделать предложение выйти за него замуж.
– И? – Я промолчал, о том, как она близка к истине.
– И ничего. Я не жду этого. Не хочется огорчать его отказом. Мне не нужна семья за счет других. Или я должна его безумно любить, чего нет или если в семье разлад и живут порознь, тогда есть повод задуматься просто о спокойной семейной жизни. Но это другой случай. А так не хочу.