Возвращение в Африку
Шрифт:
– Попытаюсь, хотя и не знаю какой ты.
– Вот и ладушки. Что еще замечательного произошло. Девушка, я здесь надолго. Если Вы ждете не меня, то позвоните из другого автомата, а если меня, то заходите, поместимся. Что Вы стоите на улице? Ушла…
– Это с кем?
– Девушка подошла и ждала. Я подумал, что вдруг меня, вдруг мне тоже повезет сегодня на новое знакомство. Увы, факир был пьян, и фокус не удался. Раз, ушла, значит, не ко мне, значит просто с кем-то поговорить. «Разговоры ни о чем, разговор по телефону, а реальность встреч своих отдаем порой другому».
– Сам виноват. Кого
– Смотрелся. Ничего нового. Обычный вид из обычного зеркала, а кривые зеркала не в моде. Их перестали выпускать, а комнаты смеха закрыты из-за отсутствия посетителей. Смеяться над собой не каждый готов, даже когда один.
– Что-то настроение у тебя сегодня не важное. Стало падать.
– Да нет, пока держу. Если упадет поднять некому, а один могу не справиться, да и соскребать настроение с затоптанного пола не хочу, не отмыть.
– Тогда давай прощаться. Пока настроение еще держишь. До встречи?
– Какой?
– В эфире.
– Тогда пока.
– Пока.
декабрь
«– Привет! Это снова я, твой голос. Как ты там без меня?
– Привет. Пока, жива, здорова. Ты мне звонил уже несколько дней. Хотя не знаю, Вчера кто-то звонил, меня не было дома. Это не ты?
– Нет, не я. Может быть, твой Михаил?
– Нет, вряд ли. Мы с ним расстались. Я убила все его попытки и надежды. Он мне разонравился. Он мне показался пустышкой, притворщиком.
– Вот как! А вы целовались?
– Ну, ты наглец. Почему это я должна тебе все рассказывать?
– Не надо занимать жесткую оборону. Я просто спросил. Считай, что разговариваешь сама с собой.
– Сама с собой – это уже шизофрения, а я считаю себя нормальной.
Наступила пауза. В трубке слышалось легкое потрескивание. Я мог мало, что ей сказать и так много хотелось сказать. – Не обижайся. Давай переведем дыхание, а то мы поругаемся, все признаки скорее, за, чем против. Но выходит, у меня появился конкурент. Я тебе уже говорил, что ты в этом сезоне популярна до не приличия.
– Два раза сказанная шутка – глупость. Меру своего приличия, я определю сама. Что касается тебя, мой Незнакомец, то, судя по нашему общению – я лучшее, на что ты, очевидно, можешь рассчитывать в данное время, иначе ты бы не звонил мне. Разве не так?
– Ого. Мы набиваем себе цену? Это уже аукцион. Торг, значит, торг.
– Нет, это не торг. Я о себе не скрываю, а вот ты скрываешь.
– Что я от тебя скрываю?
– Свое имя. Кто ты?
– Ну, это не очень важно для нашего общения.
– Это не ответ.
– Давай думать позитивно. Что тебе даст мое имя? В лучшем случае догадаешься, кто я, в худшем попытаешься узнать и можешь разочароваться.
– Если бы я разочаровалась, то не разговаривала бы с тобой сейчас, и ты не стоял бы одиноко в будке. В воображении тебе не откажешь, здесь ты явный лидер, а в способности действовать соответственно обстановке, ты проигрываешь.
– Нельзя всегда и во всем быть лидером. Человек не сразу замечает, что он лидер. Это как заболеть. Не знаешь, где и когда заболел, а потом приходится принимать меры к лечению, но уже поздно. Так и лидер привыкает к лидерству, теряет остроту восприятия и малейший сбой выбивает его из колеи.
– Но надо пытаться завоевать и удержать лидерство. Я уже привыкла к твоим звонкам и вечерами их жду. Значит здесь ты лидер. Мы с тобой говорим обо все и ни о чем, говорим о нас.
– О нас? У нас есть уже общее? Разве, что возможность разговаривать, но я не хотел бы только о нас. Знаешь, хочется просто беседовать, за чашкой чая. Разговаривать часами на разные темы, перескакивая с одной на другую, перебивая друг друга, смеяться над пустяками. Когда не надо верить всему что говорят, так как разговор просто так, и не надо надеяться, что будут верить тебе и можно приукрашивать. Что еще нового?
– У нас был Новогодний вечер. И как ты сказал, я была популярна до неприличия. Меня провожали сразу несколько человек.
– Соревновались в остроумии?
– Где-то так, но было интересно, весело.
– Это радует, что тебе не приходится скучать. Ты этого не любишь. Я тебя немного знаю.
– А я о тебе почти ничего. Расскажи мне о себе.
– Давай сначала ты о себе, а потом я о тебе.
– Попробую. Итак, я привлекательна, о чем свидетельствует наличие поклонников, чего уж там скрывать. Не глупа, надеюсь, что обладаю чувством юмора, серьезна, ответственна, хорошо учусь.
– Не надо о грустном.
– Не перебивай. Общительна, люблю читать, значит интеллектуальна. Что скажешь?
– Ты характеристику пишешь? А, если нет. Послушай меня. Ты добрая, настолько, что тратишь свое время на разговоры с незнакомым человеком по телефону, несмотря на то, что он бывает, переходит грани приличия. Внимательная, потому что не оставляешь без внимания вопросы. Умеешь слышать. Многие слушают, но не все умеют слышать. Любишь тишину, когда на улице сумерки и можно предаваться своим мыслям, зная, что им никто не помешает или вести беседу. Когда, закрыв глаза, лежишь в постели, то даешь волю своим фантазиям. Любишь смотреть за окно, когда на улице в свете фонарей искрится снег. В этот момент ты можешь ни о чем не думать, а только наслаждаться тишиной и видом. Любишь хорошую шутку и любишь посмеяться, когда она удачна. Любишь компанию друзей, где ты можешь быть сама собой, и где ты не думаешь, что тебя не правильно поймут. Иногда хочешь побыть одна, чтобы разобраться в возникших сомнениях. Можешь подсмеиваться над человеком и проявлять к нему внимание и заботу. Можешь прощать и обвинять. Не любишь недопонимания, зная, что это опасно для отношений и проблему надо проговаривать вслух. Не любишь беспокоить людей. Любишь быть в центре внимания, и тебе это удается. Устанавливаешь грань отношений сразу при знакомстве.
Ты цельная натура и понимаешь, что надо сохранить это в себе: внешние данные и внутреннюю привлекательность. Причем понимаешь, что первое дано от природы и при знакомстве на них обращают внимание, но, в конечном счете, решающим является второе. Следовательно, умом, природным умом не обделена. Что скажешь?
Таня некоторое время молчала, а потом тихим голосом произнесла: – Спасибо. Так еще никто не говорил обо мне.
– И уже не будет.
– Почему?
– Потому, что я первый. И все, что будет сказано потом, будет повторением, красивым, но повторением.