Возвращение в Дилан
Шрифт:
– Хорошо, – проговорил Юан с печальным видом. – А как Демиан? – посмотрел он на спящего мальчика.
Рейта пожала плечами. Буквально сразу же после встречи с сыном она внимательно осмотрела его. Определенно, он сильно похудел и побледнел, кроме того, строго допросив его, Рейта выяснила, что периодически он терпел приступы головной боли (правда, она не могла знать, что Демиан, не желая жаловаться, весьма преуменьшил их силу и свои страдания). Но признаков каких-либо болезней обнаружить не удалось. Теперь Рейта в полной мере понимала, что чувствовал Тристан, когда осматривал мальчика. Демиана нельзя было назвать здоровым, но и больным – тоже. Рейта беспокоилась. Это могло быть следствием нервного потрясения
Накануне ухода Кристиана, Юана и Лейан за Врата Демиана отвели обратно к Рэвенлиру. Было решено дать ему право на более или менее свободное передвижение по округе, так как то ли слухи о проклятии уже испарились, то ли не достигали Эндерглида. Поэтому Демиан ушел обнадеженным, зная, что, хотя спать и есть придется все там же, теперь он может хоть по десять раз на дню навещать мать. И уход Кристиана тоже его не встревожил. Он все знал из рассказа Лейан и воспринимал все таким образом, что во время битвы Балиану пришлось уйти за Врата, и теперь он в Дилане преспокойно дожидался, когда за ним придут. Много времени это занять не могло, Демиан был уверен, что его отец вместе с Юаном и Лейан придут в Дилан, Кристиан откроет Врата, и они тут же вернутся обратно. Обычная несложная миссия.
После того, как Юан увел Демиана, Кристиан и Рейта впервые за последние дни остались одни. В комнатах все еще было темно, но теперь вместо того чтобы зажечь свечи, Рейта приоткрыла окно, впустив луч солнца, который падал прямо на стол, где она приводила в порядок принесенные из Градерона лекарства и травы. В будущем, если ее все-таки не выдворят отсюда, она планировала сравнить лечебные ресурсы обоих городов и попробовать вырастить некоторые градеронские растения в Эндерглиде. Все-таки, размышляла Рейта, если сымитировать солнечный свет невозможно, то градеронские условия в светлом городе можно создать без особого труда.
– Послушай, – услышала она голос Кристиана. – Не отвлекайся, – сказал он, увидев, что Рейта положила стебли на стол и обернулась. – Просто у меня есть просьба.
– Конечно, – Рейта послушно вернулась к разбору своих немногочисленных запасов. – Что-то случилось?
– В общем и целом, да. Я хочу, чтобы ты попыталась вылечить кое-кого.
Рука Рейты дрогнула, и тоненький стебелек переломился пополам. Кристиан этого не заметил. Он сидел на подоконнике, приоткрыв окно с другой стороны, и смотрел на город.
– Или хотя бы дать какой-нибудь совет, – продолжил он.
Рейта прерывисто вздохнула. С полминуты она пыталась овладеть собой, добиваясь, чтобы ее голос не задрожал и прозвучал мягко, но в то же время настойчиво. Еще никогда ей не приходилось отказывать Кристиану, ради которого она была готова, без преувеличения, на все. Поэтому Рейта надеялась, что он поймет и не станет ее уговаривать.
И все же ей было страшно, и голос отозвался совсем не мягко и не настойчиво, а очень несчастно:
– Я… Я не думаю… Не думаю, что это возможно.
– Рейта, – Кристиан отвернулся от окна и посмотрел на нее. Он ласково улыбнулся. – Не нужно волноваться. Это совсем не то, что ты подумала. Речь о ребенке. Это сын Рэвенлира, он тяжело болен. Кажется, он на год или два старше Демиана.
– Господи, – у Рейты, несмотря на прискорбность сообщения, отлегло от сердца. – Прости… Да, конечно, я помогу, чем смогу.
Ей уже представлялось, как ее заставляют лечить воинов Рассвета, пострадавших в схватках с градеронцами, чтобы они вновь смогли выйти на поле битвы. И хотя Рейта знала, что в основном у подобных боев нет никаких причин, и инициаторами выступают неугомонные воины Заката, она ничего не могла поделать с теплыми чувствами к своему родному городу. Но то, что просьба касалась ребенка, полностью меняло дело. Рейта была вполне готова лечить и детей, и женщин, и вообще всех, кто нуждается в помощи – если, конечно, они могли принять ее от нее. В чем она сильно сомневалась, о чем и сообщила Кристиану.
– Рэвенлир в сложном положении, – сказал Кристиан. – Если он согласится на это, то наверняка потребует Тристана надзирать… Или еще что-нибудь в этом роде. Не вини его сильно, ладно?
– Было бы за что, – сказала Рейта. – Его вполне можно понять. Я бы тоже трижды подумала, прежде чем отдать Демиана на лечение эндерглидскому целителю. Но если этот человек согласится, я готова помочь… Тем более что он и его семья заботятся о Демиане.
Кристиан кивнул. Он и не сомневался в Рейте. Теперь оставалось только надеяться, что во время их отсутствия не случится чего-нибудь из ряда вон выходящего, и все у всех будет хорошо.
Призвав Врата Рассвета, Балиан перевернул все в Этериоле с ног на голову. Мало того, что Врата появились раньше, так еще и находились они в совершенно неположенном месте, и, словно этого было недостаточно, почти вплотную к Градерону. Стражи Рассвета добраться туда не могли, не говоря уже о том, чтобы постоянно охранять святыню. Во-первых, местность после обрушения горы совершенно не подходила для поста. Во-вторых, все прекрасно знали, что стоит хоть одному стражу появиться в такой близи от Градерона, и воины Заката, презрев приказы своего правителя (если таковые вообще будут даны – вполне в духе Руэдейрхи махнуть на это рукой, заявив, что не в его правилах препятствовать нападающим, имеющим для нападений свои веские причины), накинутся на них из чистой забавы. Единственным утешением было то, что дорога до Врат Рассвета представляла собой настоящее испытание. Их завалило льдом, и хотя Кристиан и Юан пробили путь к ним, забраться на обрушившуюся гору и обнаружить его было достаточно сложно. В свете этого круглосуточное дежурство, в виде исключения, отменили. Но Тристан по приказу Гволкхмэя потребовал у Руэдейрхи, чтобы тот следил за местностью у горы, на что правитель Градерона равнодушно ответил, что там и так постоянно находятся воины Заката. Градеронцы надеялись поймать Тараноса, а также поквитаться с отступниками за минувшую битву, доставившую им столько хлопот.
Именно поэтому обещанное письмо Аресу было не просто дружеской запиской, а важным предупреждением. Кристиану, Юану и Лейан совсем не улыбалось сражаться с воинами Заката только для того, чтобы пробраться к Вратам. Страх им был неведом, но тратить время не хотелось. Они и так порядком задержались, готовясь к походу и улаживая проблемы, возникшие с приходом в Эндерглид Кристиана и Сату Рейты. Теперь, когда они наконец выдвинулись в дорогу, их тревога за Балиана все возрастала. Само собой получилось так, что они искренне поверили в то, что Лейан рассказала Демиану, и, как и он, все это время были уверены, что Балиан преспокойно ждет их в Дилане. Но едва они вышли за пределы города, как ощущение горькой правды вернулось.
Балиан был ранен, и наверняка тяжело. Он ушел за Врата Рассвета своевольно и, возможно, потому, что больше не хотел иметь с ними ничего общего. Для Лейан такое отношение было не ново, но Кристиан и Юан, думая об этом, испытывали чувство боли и вины. Они знали, что если Балиан действительно ушел с единственной целью – покинуть Этериол, – его нельзя будет в этом упрекнуть. Слишком тяжело ему пришлось после пробуждения от десятилетнего сна.
Юан от этих мыслей совсем приуныл.
– Я полагал, должно быть наоборот, – сказал по этому поводу Кристиан.