Возвращение в Эдем. Книга 1

Майлз Розалин

Даже мягкий звонок телефона показался слишком громким. Он неохотно поднял трубку.

— Да.

— Грег! Я все это время пыталась дозвониться до тебя.

— А, Джилли, как делишки?

— Страшно скучаю по тебе.

— И я тоже, дорогая, на этой неделе я был очень занят…

— Грег, мне надо встретиться с тобой.

Система самозащиты немедленно пришла в состояние боеготовности.

— Ну, разумеется, дорогая.

— И не говори мне, что надо соблюдать осторожность. Меня тошнит от этой осторожности. Помереть можно от этой осторожности. — В голосе ее послышались истерические нотки, которые

были уже знакомы Грегу.

— Я хочу, чтобы мы вместе появлялись на людях и вообще вели себя, как обычная пара. — Джилли продолжала наступление. — Я тебя почти не вижу, а если вижу, то только здесь у себя, когда тебе удобно, а не когда мне хочется. Ну так вот, я хочу видеть тебя сейчас.

— И я тоже, детка, ты же знаешь. — Она пьяна, подумал он. Внимание! Джилли, когда напьется, может выкинуть что угодно.

— Отлично, я еду к тебе.

— Сейчас?

— А почему бы и нет?

— Видишь ли, у меня как раз сейчас встреча, — непринужденно сымпровизировал он. — Приехал крупный бразильский шахтовладелец, и я даю ему обед в «Хилтоне».

— Грег, — в голосе Джилли послышались металлические нотки, — мне надо тебя увидеть, и не далее как сегодня.

В воздухе запахло угрозой.

— Конечно, конечно. — Грег принялся быстро соображать. У Мейти сегодня выходной, домоправительница ложится рано. — Хорошо, приходи вечером, сможешь? Около…

— Я приду, — она не дала ему договорить. — О, Грег, я так люблю тебя. Вечером я докажу тебе это.

— Да, да, малышка. До вечера.

Он повесил трубку. Во всей его схеме Джилли была самым ненадежным элементом, и с ней следовало обращаться осторожно. Но он знал, что справится с этим. С ней он мог делать что угодно. Абсолютно все. Он лениво ухмыльнулся. Ночка, вероятно, будет отменная.

Вот уже на протяжении двадцати лет Джоанна Рэнделл заправляла лучшим в Сиднее домом моделей из своего кабинета на симпатичной извивающейся улочке — Ливерпуль-лейн, неподалеку от пересечения с Кроун-стрит в Дарлингхарсте. Сама манекенщица в прошлом, она не утратила ни грана обаяния и чутья, благодаря которым все ведущие журналы мира помещали ее фотографию в лучшие годы на своих обложках. Ярко-рыжие волосы еще больше порыжели, а взгляд темно-карих, почти черных глаз стал еще пронзительнее. Когда ее стройная высокая, отлично сложенная фигура появлялась в фотостудии, все так и вскидывались, а фотографы шутили, что старушка Джо заткнет за пояс любую из своих манекенщиц.

Но лидировать было нелегко. Как хозяйка дела она отвечала не только за то, чтобы постоянно стимулировать приток свежих творческих идей, как главный модельер она полностью определяла облик сезона, а также тенденции моды на будущий год. К тому же, управляя предприятием, она убедилась, что борьба с налоговым законодательством, проблемы, связанные с зарплатой персоналу, проектами на будущее, прибылями и убытками, не становились проще по мере того, как прибавлялись годы. Мир моды, по самой своей природе, это постоянно меняющийся рынок. Всегда кто-то наступает тебе на пятки, а ведь силы со временем уходят, грустно думала она.

Но вообще-то Джоанна Рэнделл, женщина и ее фирма, были на гребне успеха. Правда, наделенная острой склонностью к самокритике, что отличает профессионалов высшего класса, она никогда

не признавала этого, а наедине с собой задавалась тревожным вопросом: если она достигла совершенства, то не значит ли это, что годы ее прошли. Следует помнить, что мода — дело молодых, таково было ее всегдашнее кредо. Вот почему она тщательнейшим образом проверяла свою работу, отыскивая в ней приметы исчерпанности или «утомленности», упираясь в нее орлиным глазом точно так же, как в приметы своего физического старения, мелкие морщины вокруг глаз, опускающиеся к линии рта ноздри, иные незаметные, но безжалостные шрамы, которые оставляет возраст. Она пересматривала свои идеи в области моды так же стремительно, как втирала в щеки и шею специальные кремы.

Но как долго удастся продержаться, она сказать не могла. Про себя она датировала наступление начала излета временем, когда ее начали раздражать те, кого она называла МУЗами — Молодыми Умными Задницами.

Один из таких МУЗов, весьма яркий представитель племени, как раз сидел у нее в кабинете, толкуя о манекенщицах, которых Джоанна отобрала для большой съемки на следующей неделе.

— Клиент тратит кучу денег на эту кампанию, мисс Рэнделл. А мы у себя тратим на это кучу рабочего времени.

— Нельзя ли поближе к делу. — Джоанна не любила, когда ей читали лекции. Особенно молодые люди в галстуке с булавкой, роговых очках с надменным взглядом.

— Эти девушки… — Он презрительно развернул веером фотографии, лежавшие на столе между ними: блондинка, брюнетка и рыжая в разных ракурсах.

— Ну и что? Это мои лучшие девушки. Высший сорт.

— За исключением.

— Чего?

— За исключением того, что они абсолютно не подходят для кампании, которую мы спланировали.

— Не подходят? Вы, должно быть, шутите. — Она издала нечто среднее между смехом и ржанием — настолько нелепо прозвучало то, что она услышала. МУЗ терпеливо начал сначала.

— Мисс Рэнделл, сейчас открывается совершенно новый рынок, особенно в США и Англии. Мы вглядываемся в облик новой женщины конца 80-х, и это облик деловой дамы. Наши клиенты неожиданно обнаружили, что появилось множество женщин, сделавших карьеру… множество женщин на высоких постах, и у них есть деньги. У них много денег, и они тратят их на себя. Повторяю, совершенно новый рынок.

Откровенно говоря, Джоанна не считала, что «новая деловая женщина» так уж нова — например, вот эта деловая женщина вполне ощущает свой не юный возраст. Что бы там ни говорил этот молодой человек…

— Ладно, в чем все же дело?

Рассчитано вздохнув, МУЗ поднял одну фотографию и молча протянул ее Джоанне. Та медленно закипала.

— Ну и что?

— Вот, — он ткнул пальцем. — Это лицо девушки. Очаровательной девушки. И я не сомневаюсь, что она замечательная манекенщица, совершенно замечательная.

«Не надо такого пафоса, болван», — раздраженно подумала Джоанна.

— Но она слишком молода. Сколько ей? Девятнадцать? Двадцать один? А мы в этой кампании ориентируемся на представительниц общественного класса АБ-1, женщин от двадцати пяти до сорока четырех лет. Манекенщица должна выглядеть более зрело. К тому же не забывайте, это женщины из аппарата управления. Нам не нужны просто красотки. Наша манекенщица должна выглядеть умной, образованной…