Возвращение в «Кресты»
Шрифт:
– …Э-э-э, – заблеял он снова, и очень, надо отметить, натурально – вылитый Борис Наумович. – И вам бы я посоветовал, гражданин Разин, вести себя посдержаннее. В рамках приличий, так сказать.
– Не отягощать свою участь немотивированным хамством? – неожиданно даже для себя сказал я, повторив фразу, произнесенную призрачным адвокатом в моем недавнем видении!
– Ну, – заерзал Живицкий, – я бы, пожалуй, не стал формулировать это таким образом, но в общем вы правильно поняли смысл моего к вам обращения.
Надо же, какой высокий слог!
– Я смотрю, вы, уважаемые представители власти, решили в одну дудку дуть. Или, переводя на общедоступный язык, апеллировать к защите бесполезно, потому что она придерживается политики поддержки генеральной линии следствия.
И это наводит меня на мысль, что правды я здесь не найду. «Оставь надежду всяк, сюда входящий». Не то место, не те люди.
Против ожидания, ответил не Муха. Тот продолжал сидеть неподвижно, исподлобья уставившись на меня. Ответил Живицкий. Совершенно спокойным и неожиданно твердым голосом:
– Очень хорошо. Рад, что вы правильно поняли суть вопроса. Надеюсь, это поможет вам избрать правильную линию поведения. То есть – направленную на сотрудничество со следствием. Соответственно я, со своей стороны, как адвокат, гарантирую, что суд учтет проявленную вами добрую волю.
– И? – с максимально возможной иронией спросил я.
– Соответственно. Это будет учтено при вынесении приговора.
– То есть вы мне, как адвокат, заранее гарантируете, что приговор будет?!
– Соответственно, – поставил точку Живицкий.
Вот ответил так ответил! Молодец! Я перевел взгляд на Муху. Красная физиономия следователя выражала высшую степень довольства. Ни дать ни взять – кот, нажравшийся хозяйской сметаны от пуза. Раньше, во всяком случае, мне его таким видеть не приходилось. Я вздохнул.
– Ну, раз вы гарантируете, Борис Наумович, что меня непременно осудят – значит, так тому и быть. Не мне с вами спорить, вы же специалист своего дела, – я особо подчеркнул слово «специалист». – Но тогда скажите мне, дорогие мои защитники закона, я еще раз вас об этом спрашиваю – на каком основании меня задержали?
– Арестовали, – тихо, но отчетливо поправил разговорившийся адвокат.
Ух ты! Кажется, ко всему был готов, но нет – сюрприз за сюрпризом. Я не задержан, а уже арестован. Оперативно – как они говорят. Ишь, как кому-то приспичило меня прессануть!
– Я смотрю, у вас быстрее дело делается, чем сказка сказывается, – продолжил я. – Что, должен заметить, обычно нашим органам не свойственно! Так на каком все-таки основании меня арестовали, как вы говорите?!
– Вы же только что читали «Постановление» о привлечении вас к уголовной от… – начал было Живицкий, но я не дал ему договорить.
– Не меня! А некого Разина, не помню как его звать. А я Николай Григорьев и все мои документы должны быть у вас.
– Они и есть у нас, – вернулся в разговор Муха.
Он опять полез под стол и принялся доставать что-то из портфеля, шурша бумагами и, время от времени, вполголоса матерясь.
– Вот! – разогнулся он и отдышался. – Это ваш паспорт, господин Разин.
– Ну, вот и хорошо, – отозвался я, – что нашелся наконец-таки мой паспорт. Надеюсь, это положит конец этому затянувшемуся недоразумению. Назовем это так. Пока! Пока я не вышел на свободу. А когда я выйду отсюда, у меня будут к правоохранительным органам вопросы. Много серьезных вопросов.
– Ну, это когда-а еще выйдете, гражданин Разин. Да, Разин! Разин! – повысил Муха голос, не давая возразить. – И этот вот документ именно это и подтверждает. Можете сами убедиться!
Он пренебрежительно бросил мне красную книжицу. Не мой новенький российский паспорт, гражданина Российской Федерации с двуглавым орлом с коронами, что всегда меня удивляло – монархия у нас пока что не восстановлена. Нет, это была красная книжечка гражданина не существующего больше государства СССР. Читайте, завидуйте, я гражданин!..
Ну и что там у нас – сейчас взглянем. Как можно спокойнее – я взял паспорт и раскрыл его. Паспорт был на имя Разина Константина Александровича. Мой собственный, насколько я мог его узнать, старый паспорт. С разводами по низу страничек, которые остались как память о бурном романе с Ангелиной, тогда еще только будущей моей женой. Той самой, что впоследствии меня сюда и спровадила на пару с любимым братцем Леонидом. Сразу вспомнил, как мы, только что познакомившись с ней, сутки напролет шатались по летнему городу, забираясь в самые потаенные его закоулки. В одну из таких прогулок мы и попали под питерский ливень, рухнувший на город после нескольких дней изнуряющей жары. И в мгновение ока вымокли до нитки. Ангелина в мокрой футболке выглядела почти голой и очень-очень сексуальной. Вернувшись домой, мы сразу разложили мокрую одежду, документы и наличные на подоконнике и занялись любовью, под аккомпанемент удаляющейся грозы!..
Только вот фотография в этом старом паспорте теперь была новой. И на ней был я – именно такой, каким выглядел сейчас после всех пластических операций. Мастера, ничего не скажешь – сделано филигранно. Да и чего удивляться – сами же эти ксивы и выдают, чего ж не подделать. Уж если даже урки подделывают!
В голове опять неприятно загудело, как после удара или контузии. Ч-черт! Вот это уже сильно. Эта маленькая паленая ксива радикально меняла ситуацию! Ксивка-дурка! Зато теперь я мог уже реально представить себе масштабы предпринятого на меня наезда. Это был не просто мощный наезд – это был наезд беспрецедентный! И пока в голову не шел никто, способный организовать и – главное! – оплатить такую подставу.
– Ну? – нетерпеливо поинтересовался Муха. – Ваш документик, как я понимаю? Вы и теперь будете продолжать отказываться от собственного имени или все-таки признаете очевидное? Бредить пора прекращать, господин Разин. Нужно вернуться на грешную землю – и не без ваших стараний, заметьте, грешную! И посмотреть правде в лицо.
– Упорствовать не имеет смысла, – отчетливо прибавил адвокат из своего угла.
– А будешь продолжать ваньку валять, Разин, так найдутся у нас и средства убеждения, – продолжил следак с неприкрытой угрозой в голосе.