Возвращение в Сокольники
Шрифт:
И Турецкий услышал короткие гудки.
Вне себя от ярости Турецкий немедленно стал звонить Ирине. Она уже была дома. И всякая приветливость из ее голоса немедленно исчезла, едва она поняла, кто звонит. Такая резкая метаморфоза еще больше разозлила Турецкого. Но он боялся сорваться. Поэтому заговорил ледяным тоном, как он иногда умел. В прежние времена Ирина очень не любила, да и, откровенно говоря, побаивалась этого тона. Но то было прежде, не теперь.
– Нинка не рассказывала тебе, где и с кем сегодня была?
– А какое это имеет для тебя значение?
– Я повторяю вопрос!
– Черт знает что… – Видимо, она швырнула трубку.
Он не стал дожидаться звонка от супруги. Он хлопнул дверью и несколько минут спустя уже мчался на своей «шестерке» в район метро «Багратионовская», на квартиру Ларисы.
Когда он приехал, допрос Нинки уже завершился. Ирина ничего не могла понять: какие-то незнакомые люди, плеер еще этот, джип, обед в кафе… Слишком много разрозненной информации, из которой пока она могла сделать лишь тот вывод, что Нинка действительно рисковала, садясь в чужую машину. И ведь сколько раз нужно втолковывать! Все одно и то же!
Ну, разумеется, дочка десятилетним своим умишком понимала, что совершила серьезный проступок. Но ведь все же закончилось благополучно! А девчонки наверняка ей смертельно завидовали: та-акая машина! Опять же и уроки она успела сделать. И «отцовский подарок» ей очень нравился. Не станут же взрослые теперь отнимать его у нее? Это было бы просто верхом несправедливости.
Отец пожелал еще раз подробнейшим образом выслушать дочь. Она рассказывала, а сама снова и снова переживала такой насыщенный интересными событиями день.
Они, конечно, будут в оставшиеся три дня напоминать ему о себе. И во что выльются эти «напоминания», предугадать было невозможно. А угроза была слишком реальной, чтобы от нее отмахиваться. Значит, надо срочно изолировать от бандитов семью. Вот, собственно, с этой целью и мчался сюда Турецкий. Зная наперед, что Ирка ни за что не захочет куда-то уезжать, от кого-то прятаться. Ее упрямство известно. Надуется – танком не сдвинешь! А надо…
В принципе-то он знал, что надо делать. Идеальный вариант – отправить жену и дочь в те же Сочи. Есть там у Славки одно тайное жилище. Он, кстати, мог бы уговорить Ирину уехать на недельку, но вряд ли захочет. А Ирина, в свою очередь, наверняка не станет принимать благодеяние из рук Грязнова, поскольку всегда считала и считает, что именно он и есть главный совратитель ее уже бывшего супруга. Они хоть заявление о разводе пока не подали, но как-то все шло к тому. Ну а эпизод с «Дохлым ослом» вообще ни в какие рамки не лез. Однако обсуждать все эти проблемы в присутствии дочери было бы крайне непедагогично, это понимали оба.
Итак, выслушав Нинку, Турецкий отправил ее спать. А с Ириной они прошли на кухню, чтобы наконец-то поговорить.
Весь вид Ирины Генриховны указывал на то, что она защищаться не собирается, а вот нападать – самое милое дало!
– Сядь, выслушай и постарайся какое-то время не перебивать меня. Я хочу, чтобы ты поняла ситуацию, в которой волею обстоятельств мы все оказались.
– Hе знаю, правильно ли утверждать «мы»! Ты – другое дело. Ты вечно вляпываешься в разные темные истории, это ты…
– Утихомирься, я, ей-богу, не займу у тебя много времени. Ты поняла,
– А что я должна понимать?! Какие-то твои приятели…
– Это никакие не приятели, а самые настоящие бандиты. И они показали, что похитить Нинку им ничего не стоит. Так же, впрочем, как и тебя. Им же известно, что ты была в этом чертовом осле!
– Не ври, Турецкий. Ты просто меня хочешь испугать, а я все равно не боюсь, потому что…
– Я не пугаю. И это очень серьезно. Они выставили мне условие. Довольно жесткое. Если я его не выполню до ближайшей же субботы, может произойти непоправимое. Это хоть понимаешь?
– Турецкий, мне уже порядком осточертело вечное твое вранье. Попробуй хоть раз обойтись без лжи. Говори прямо: чего они от тебя требуют? И потом, при чем здесь мы с Нинкой? То, что мы официально еще не в разводе, ни о чем не говорит. Сделать этот акт – проще пареной репы. А поскольку мы не имеем к тебе отношения, то есть, по существу, стали чужими людьми, на кой дьявол мы им сдались? Не понимаю. Так чего хотят-то? – Господи, сколько презрения было заложено в самом простом вопросе!
– Всего ничего! Чтобы я навсегда покинул прокуратуру! Вот чего…
– И ты-и?…
– Что – я?! – взорвался Турецкий.
– Все-таки я никогда не думала, что ты способен жертвовать своей семьей ради какого-то… Ты же просто отпетый негодяй, Турецкий! Ты же… – Схватившись обеими руками за голову, она смотрела на него странным, полубезумным взглядом. – Ты способен жертвовать?…
– Прекрати, Нинка услышит. Рано ей обсуждать действия своих ненормальных родителей. Короче, я так решил. Завтра же вы улетаете из Москвы. В Сочи, куда угодно, но чтоб неделю и ноги вашей здесь не было. Это, если хочешь, приказ!
Она захохотала – нервно и с надрывом. Еще мгновение, и из глаз ее могли хлынуть ручьи слез. Истерика…
– Ты больной, Турецкий! Кто ж это меня отпустит? Думай, что говоришь! И у Нинки – школа!
– Я дам вам денег и адрес, по которому вы поселитесь. Уверен, что там вас они не достанут. Все, вопрос обсуждению не подлежит.
– А теперь ты слушай. Приказывать ты нам не имеешь права. А бандитам своим можешь передать, что охотиться на нас у них нет никакого смысла. Общаться с тобой мы не собираемся, выполнять чьи-то условия – тем более.
– Хорошо, – спокойно сказал Турецкий, – если тебе твоя дурная башка совсем не дорога, твое личное дело. Но Нинку я сам отправлю в такое место, где буду за нее полностью спокоен. Не думал я, что ты способна вести себя как глупая напыщенная гусыня!
– Это я – гусыня?! – взвилась Ирина. – Я – глупая гусыня?! А сам ты знаешь кто?
– Круглый болван, потому что зря трачу время. А надо вас взять обеих в охапку и дать пинка под зад, чтоб вы не бесились!
– Так возьми! Возьми!
– И возьму! – с угрозой отмахнулся Турецкий. – Еще как возьму! Не обрадуешься! Все, наш разговор закончен. Или ты летишь вместе с Нинкой, или тебя похищают уголовники, и в их руках тебе мало не покажется. Завтра у нас четверг. Хорошо, добавлю вам один день – на всякие формальности. Билеты принесут. Летите в пятницу. Первым же рейсом. Возьмите только самое необходимое. Я заеду за вами.