Возвращение в строй
Шрифт:
– Будем. Я лучше в горы уеду, «духов» бить, чем на «гражданке» от скуки подыхать.
– Ну, ты особо не скучал, судя по твоим делам. И в горы, если и придется наведаться, то вместе со мной. У меня в отделе вакансия есть. Майорская, между прочим, должность.
– И ты меня возьмешь?
– Нет, ну, конечно, сначала пройдешь курс подготовки… – рассмеялся Горшков.
– Экзамены сдам, – вторил ему Кулагин.
– Рапорт сегодня напишешь, с завтрашнего дня будешь восстановлен, ну, а работу в усадьбе считай заданием
– Погоди, а как же деньги, что мне заплатит Стариков? Все же пятьдесят «штук».
– Ты о них меньше говори, никто и не спросит.
– Понял. Дай я тебя, Макс, обниму, ты меня к жизни вернул.
– Давай лучше ужином займись, сентиментальный ты наш. Раньше что-то я в тебе этого не замечал.
– А я тщательно скрывал.
– Ну, и продолжай скрывать.
– Готовлю праздничный ужин. Жаль, не сможем выпить. Или, может, сбегать, взять пузырек? Что нам с пол-литра будет?
– Нет, – отказался Горшков, – не стоит. Еще успеем выпить, работу по Атабековым сделаем и выпьем. Почему бы и нет? Природа у вас тут красивая.
– Да, природа у нас отменная.
После ужина, как стемнело, офицеры вышли из дома. Горшков объяснил, что должен проверить «семерку» на предмет установки «жучков».
Машина оказалась «чистой». Закончив проверку, подполковник сказал:
– Видимо, в тебе бандиты опасности не видят, иначе уже нашпиговали бы и тачку, и квартиру всякими сюрпризами.
– Ты и квартиру проверял?
– Конечно. Кстати, возьмешь завтра сканер, посмотришь служебное помещение.
– Бинокль, сканер, не много ли специфических вещей у разнорабочего?
– Сканер легко спрятать, а бинокль… ты же военный человек, в память о службе и хранишь.
На следующее утро, забрав все, что надо, и передав пакет с деньгами соседке Анне Сергеевне, зная, что у нее они будут сохраннее, чем в любом банке, Кулагин выехал в Светлое.
В 7.50, поставив «семерку» на дальнюю стоянку, он прошел на КП. Встретил его уже Виктор Гудов, сменивший Алексея Гукова.
– Привет, работник!
– Привет. Ты еще не заработал геморрой в своей будке?
– Смотри, как бы ты чего хуже не заработал.
– Один уже попытался показать себя, не надоело тянуть службу вместо него?
– Не твое дело! – хмыкнул охранник.
– Само собой. Я пошел, наверное, управляющий ждет!
– Ждет! Садовник уже у дома.
Кулагин прошел к центральному входу в особняк. Увидев его, Цуканов посмотрел на часы:
– Не опоздал. Это хорошо. Сейчас переодеться и ждать, когда привезут саженцы. Затем посадка и полив территории. – Сегодня тебе в город не надо?
– Нет. Там делать нечего.
– У тебя нет женщины?
– А вот это вас не касается.
– Меня все касается, – усмехнулся управляющий.
– А в чем, собственно, дело, Алексей Викторович? Я не выполняю
– Ни в чем. Ступайте, переодевайтесь, готовьте инструмент. Как придет «Газель» с саженцами, подойдете. Пока все!
Цуканов повернулся и ушел в гостевой домик.
– Чего это с ним, Алексеич? – взглянул Павел на садовника.
– А хрен его знает. Цуканов приехал уже нервным. Может, гаишник по дороге остановил и «обул» тысяч на пять. А Цыпа, это так иногда называют Цуканова, за рубль удавится. Ладно, Паша, пойдем переодеваться. Как съездил? – спросил Прохоров по дороге.
– Нормально.
– Получил «бабло»?
– Получил.
– Это хорошо, с собой привез?
– Зачем?
– Что, дома оставил такую сумму?! – Садовник даже остановился.
– Да.
– А не боишься, что «обнесут» хату?
– Не найдут.
– Все так думают, а когда «обнесут», волосы на себе рвут. Безопасней было бы при себе держать, тут уж точно никто не возьмет.
– Я их на счет в банк положу. Филиал банка недалеко от дома, до девяти часов работает. Успею в любой день.
– Это правильно. Хотя банкам доверять? Я лично не доверяю. Как ошкурили в начале девяностых, так никаких счетов. Скопил за всю жизнь десять тысяч, а в девяносто втором в июне уже двенадцать таких тысяч в зарплату получали. Снял все и пропил, к чертям собачьим. А раньше мог машину купить.
– Снявши голову, Алексеич, по волосам не плачут. Многие тогда сбережения потеряли.
– Ну, хоть сейчас бы по частям возвращали, когда деньги в государстве появились.
– Ага! Дождешься. У государства, как у детей, что упало, то пропало.
– Это точно.
«Газель» с саженцами пихт пришла в 10.20. Прохоров, увидев, что привезли из питомника, только покачал головой:
– Да, вкус у нашей Аллы Борисовны еще тот. Кто же пихты среди декоративного клена сажает? Если они пропадут, отвечать мне.
– Так ты предупреди Старикову или управляющего, что здесь сажать пихты нельзя.
– Алла приехала, так сразу в спальню, отдыхать, нагулявшись за ночь, а управляющий как оловянный солдатик. Приказано – делает, а что из этого выйдет, не его забота. Но я ему скажу, а потом и Алле. А сейчас давай бери тачку и кати к ферме, засыпь половину щебенкой, половину песком.
– Перегной не нужен?
– Перегной второй ходкой привезешь! Давай, а я пока пролью ямы, да осмотрю саженцы.
– Понял. Наше дело маленькое.
– Конечно, отвечать за все мне!
– Кто на что учился, Алексеич?
– Чего?
– Не обращай внимания, это я так, сам с собой.
– Сам с собой? Плохой признак. Вчера небось поддал?
– Ни капли.
– Ну, тогда дела еще хуже. Но ты молодой, переболеешь.
– Чем?
– Привычкой базарить сам с собой!
– Юморной ты мужик, Алексеич.