Возвращение в строй
Шрифт:
– А это что за ферзь?
– Какой ферзь? Рядовой бандит в боевой группе Руслана.
– Ну, тогда я начинаю выдвижение к особняку?
– Под прикрытием Дока, но не сейчас, дождемся прибытия к объекту Киселева с Авдюшиным.
– У тебя уже есть план штурма?
– Да. И он учитывает твое нахождение в доме. В общем, начинаешь выдвижение по моей команде.
– Понял, командир.
– Предупреди Елену, чтобы подготовила окно.
– Оно готово, но, чтобы не испугать, предупрежу. На данный момент на третьем этаже кто-нибудь из боевиков есть?
– Нет.
– Горничная?
– Она подала
– Понял, жду команды!
Кулагин вызвал на связь Елену:
– Лена? Это Паша.
– Что происходит, Паша, в доме какой-то шум?
– Расскажу при встрече.
– Ты придешь ко мне?
– Да, и совсем скоро. Я вижу, окно открыто, не закрывай его.
– Конечно. Жду тебя.
– Если бы ты знала, как приятно слышать это – я жду тебя. Все, Лена, ничего не бойся, я вытащу тебя.
– Хорошо, постараюсь не бояться.
– До встречи.
Кулагин отключил систему «Малютка», подозвал к себе старшего лейтенанта Давыдова:
– Слушай внимательно, Олег. Мне надо попасть вот туда, – указал он на окно третьего этажа.
– Туда? – удивился Давыдов. – Но как? Там же отвесная стена.
– Я уже поднимался по этой стене. Значит, действуем так. По команде Горшкова выдвигаемся к дому, идем левее аллеи, если смотреть отсюда, там ряд декоративных кустов, он прикроет нас от бандитов в сторожке. Перед площадкой ты займешь позицию прикрытия, я же поднимусь на третий этаж. Как только окажусь в доме, свяжешься с командиром, он определит тебе дальнейшую задачу.
– А если во время подъема на площадку выйдут «духи» и увидят тебя?
– Надеюсь, ты не дашь им сбить меня?
– Значит, открывать огонь?
– А ничего другого не останется. И командир это прекрасно понимает. К моменту моего подъема все наши будут готовы к штурму. И расклад неплохой, нас девять человек, наблюдатели подъедут к объекту, бандитов: Атабековы – двое, Боровской – третий, в проходной еще трое и в доме на разных этажах четверо, всего получается – десять рыл. Причем они рассредоточены в разных местах, двое на открытой местности и будут там на момент штурма. А сторожка – это засада для обороняющихся. В доме же сверху буду работать я. К тому же группа может смело применить по двум этажам особняка гранатометы «Муха». Более чем нормальный расклад, не находишь?
– Ты не назвал горничную.
– Не думаю, что она окажет сопротивление. А если и попытается, то ее убрать гораздо легче, чем боевиков Атабекова. Если кто и станет драться до последнего, так это Меред с Русланом. Но Горшков все продумает, он мастер в таких делах.
– Вы работали вместе?
– Да.
– Он говорил, что теперь ты в группе.
– Об этом позже. Ты все понял, старлей?
– Так точно, товарищ капитан, – улыбнулся Давыдов.
– Ну, и молодец. Ждем команды.
– Интересно, долго?
– В любом случае штурм должен состояться до девятнадцати ноль-ноль. Хорошо, что сегодня все закончится, а то надоела эта наблюдательно-контрольная тягомотина.
– Мне показалось, что ты неровно дышишь к девушке, закрытой на третьем этаже особняка, или так оно и есть?
– Так и есть. Вопрос, что она чувствует?
– Ну, в спасателей нередко влюбляются.
– Кто, Олег, знает, что будет, когда она окажется на свободе. Но это личное, а все личное в сторону.
– Конечно, капитан.
Горшков вышел на связь в 17.10:
– Паша, все наши возле усадьбы, рассредоточились для штурма, начинай выдвижение к дому.
– Есть, командир.
Павел взял автомат, вставил пистолет за брючный ремень сзади, спереди закрепил запасной магазин и одну гранату «РГД-5».
– За мной, Док! – кивнул он Давыдову и, выйдя из помещения, бросился в кусты. Давыдов последовал за ним.
До фланговой площадки они прошли без проблем. Там, где заканчивалась полоса декоративного кустарника, Кулагин сказал Давыдову:
– Останешься здесь. Отсюда хорошо виден дом, а главное, подходы от центральной аллеи и от тыла усадьбы. Не забывай иногда посматривать за спину. Увидишь «духов», дождись, пока не выйдут на площадку. Только если они обнаружат меня, вали их. Наши при первых же выстрелах пойдут на штурм.
– Я все понял, капитан, удачи тебе.
– Да, сегодня она не помешала бы. – Павел забросил автомат за спину, подтянул ремень, попрыгал на корточках и проговорил: – Все нормально, пошел.
Он перебежал к стене и начал подъем. На этот раз все прошло гладко. Добравшись до окна, он увидел конец скрученной в жгут простыни и улыбнулся. Елена помогала, как могла.
Ввалившись в комнату, Павел вновь улыбнулся:
– А вот и я, Лена, обещал – пришел. Теперь если и уйду из этого дома, то только с тобой.
Девушка изумленно смотрела, как какой-то «рабочий» снял боевой автомат, передернул затвор, поправил пистолет, гранату.
– Откуда это? – показала она на оружие.
– Сейчас можно сказать правду. Я – офицер группы спецназа ФСБ. Твой отчим, мачеха, их окружение, а также Руслан Атабеков занимались распространением наркотиков. Но у Руслана есть брат Меред, очень опасный тип. С боевой группой Меред прибыл в Переславль, чтобы устроить в городе крупный террористический акт. Чтобы довести дело до конца, он захватил Стариковых, управляющего, помощника отчима и штатную охрану усадьбы в заложники. На территории в схроне, подвале, о котором я тебя спрашивал, заложена мощная взрывчатка, которую главари банды планируют использовать в городе. При удачном раскладе, то есть после проведения теракта, Атабековы и активно помогающие им Боровской и Чудинова планировали уничтожить всех захваченных в усадьбе, кроме господина Старикова, который мог сыграть роль щита. Боровской и горничная также попадают под уничтожение.
– И я? – тихо спросила девушка.
– Все, Лена. Атабековы планировали уйти отсюда только с твоим отчимом.
– Господи, какой ужас! Но, подожди, значит, ты специально был устроен к нам на работу?
– Нет, Лена, на тот момент я действительно находился в запасе. Так получилось, что генерал, уволивший меня, сам погорел, и мне предложили вернуться на службу. Естественно, я согласился. А тут управление, в котором служит мой бывший командир отряда, взялось за разработку банды Атабековых. Я же случайно, но очень кстати, попал сюда на работу. Мог и не попасть, но сегодня все равно находился бы здесь. Я объясняю путано. Сейчас вообще-то не время для подобных разговоров. Извини, если будет желание, потом поговорим обстоятельно.