Возвращение. Части 1-3
Шрифт:
Да, "Волга", даже ее первая модель, это вещь! Минут десять мы добирались до шоссе, зато там Сергей так разогнал машину, что через двадцать минут показались окраины Минска. Я в нем бывал слишком редко, поэтому совершенно не знал, кроме нескольких приметных мест, вроде площади Победы с ее высоченным монументом. Я предполагал, что меня сразу не повезут на запись, и оказался прав. Первый раз меня выслушали в том самом отделе пропаганды ЦК, где работал Валентин. Потом его начальник долго с кем-то созванивался, и меня повезли еще куда-то.
— Едем в филармонию, — пояснил Валентин. —
Выпендриваться пришлось. Слушали меня пять человек, все в возрасте. После прослушивания один из них сказал:
— Свежо и очень неплохо, но сыро и голос у молодого человека для исполнения не подходит. Могу взять на доработку, а потом найдем исполнителя.
— Мне это не подходит, — сказал я мэтру, посмотревшему на меня с таким удивлением, как будто ему взялся возражать стул в концертном зале. — У меня простые принципы. Я сочиняю и исполняю песню первый раз, а потом берите ее себе, делайте аранжировку и пускай ее поет, кто хочет. По-моему, это законное право автора. Я и сам знаю, что не Муслим Магомаев, но, думаю, для первого исполнения подойду.
— Ни в один концертный зал я его не выпущу! — припечатал мэтр.
— Я могу надеяться, что ЦК комсомола проследит за тем, чтобы моя песня не появилась под чужим именем? — спросил я Валентина. — Вы меня отвезете домой или мне добираться самостоятельно? Деньги и ученический билет я взял, так что думаю, что с помощью родной милиции домой попаду. Как зовут этого товарища? — я показал пальцем на взбешенного мэтра. — Мне придется давать немало интервью, хотелось бы поведать о нем людям. Странное отношение к молодым дарованиям.
— Ну ты и нахал! — рассмеялся сидевший в центре мужчина. — Идите за мной!
Он отвел нас, по-видимому, в свой кабинет и куда-то позвонил. Пришлось долго ждать, пока не разыскали какого-то Николая.
— Коля! — сказал звонивший. — У меня в кабинете один самородок, которого откопали ребята из ЦК комсомола. У него очень неплохая песня, которую он сам поет под гитару. Нужно сделать запись и показать ее в вашей передаче. По-моему, он для вас подходит идеально. Да, сейчас его к вам привезут.
Он положил трубку на рычаг и повернулся к нам.
— Значит, сейчас едете на телецентр и попросите вызвать Николая Самохина. Он вас проведет на студию и прослушает. Понравиться песня, ваше счастье, нет — действуйте сами, у вас достаточно своих возможностей.
Когда под рукой своя машина, все рядом. Сергей остановил "Волгу" на круглой площади перед четырехэтажным зданием с восемью здоровенными колоннами. Когда вышли из машины, я задрал голову, осматривая сваренную из труб телебашню, уходящую на большую высоту. Мы передали охране имя нужного нам человека и минут двадцать ждали, пока он к нам выйдет.
— Николай! — протянул он руку Валентину. — У вас есть с собой документы?
Личность моего провожатого проверили, а меня пропустили довеском. Николай провел нас в помещение, которое я про себя окрестил "музыкальной студией". Там было небольшое возвышение, на котором стоял концертный рояль. Напротив входа были две перемещаемые камеры, а в разных местах стояли осветители и несколько столов со стульями.
— Сначала послушаем номер так, — сказал Николай. — Если понравится — запишем. Тебя как зовут? Геннадий? Зайди за ширму и возьми гитару, а потом садись на любой стул и вперед! И не тяни время, я еще не успел пообедать.
Песня ему очень понравилась.
— Сам написал? Класс! Не понимаю, чего они в филармонии валяют дурака! Ты ее еще нигде не пел? Вот и хорошо, будешь нашей находкой. Сначала запишем номер, а потом нашу с тобой беседу. Только сначала прикинем, о чем будем говорить. Сейчас я позову всех, кого нужно.
Мы освободились примерно через час и поехали в ЦК, где меня неплохо накормили.
— Домой я тебя не повезу, — сказал мне Валентин. — Сергей тебя прекрасно сам доставит.
— А как там дела у Лисы? — спросил я. — Я не рвусь на первые полосы газет, просто интересно.
— Мы ее Васей зовем, — улыбнулся он. — Чем-то ты ее сильно зацепил. Читал я то, что она о тебе написала. Редактор не пропустил. Не могу я, говорит, всю газету отдавать под твой очерк. Отправил ее ужимать объем.
— Откуда она столько материала взяла на целую газету?
— Сам спросишь при случае. Или прочитаешь, если опубликует "Комсомолка". Она свою работу послала туда. А для своей газеты пытается сделать сокращенный вариант. Слушай, она там написала, что ты знаешь много анекдотов…
— А сами анекдоты, случайно, не приводила? — вздохнул я.
— Нет, — рассмеялся он. — Надо будет подсказать.
— Передайте ей от меня в подарок, — сказал я. — Редактор говорит журналисту, мол, напишите статью о том, что газета лучше телевизора. И не забудьте упомянуть главный недостаток телевизора. Журналист у него спрашивает, о каком недостатке идет речь, а редактор ему отвечает, мол, разве можно заснуть, прикрыв лицо телевизором? Послушайте, Валентин, а кто был тот человек, который мне помог?
— Ты понравился Евгению Карловичу! — сказал Валентин, подняв вверх большой палец. — Что, не слышал? Это сам Тикоцкий! Ладно, садись в машину.
Глава 10
Я сидел за письменным столом и смотрел на падающий снег. Его первые хлопья посыпались с неба, когда мы после уроков начали расходиться по домам. Постепенно снег усиливался, потом поднялся ветер, а сейчас за окнами мела настоящая метель, на глазах насыпая сугробы у забора. Тоскливо выл ветер, скрипели, раскачиваясь, росшие возле дома сосны, а фонаря за снегом не было видно, просвечивало лишь мутное желтое пятно. К вечеру начал усиливаться мороз, наверное, сейчас на улице было очень холодно, но термометр за окном засыпало снегом. Я взглянул на будильник. Было без пяти одиннадцать. Вот уже полчаса, как я закончил все запланированное на сегодня, но спать совершенно не хотелось. Последнее время мама перестала меня опекать, поэтому я мог ложиться, когда захочу. После статьи Лисы отношение ко мне всех окружающих сильно изменилось. Это коснулось даже родителей, только сестра и Люся относились ко мне по-прежнему.