Возвращение.
Шрифт:
Тёплый день лета. Июнь в разгаре. Цвет ячеек календаря – красный. Уже давно знакомый порт Нью-Йорка. Полоска на горизонте приобретала форму судна и вот-вот мне придётся затаскивать на борт тяжеленные чемоданы Эмбер. Интересно, меня не заставят доплатить за перевес? А то здесь вещей по весу человек на двенадцать…
Не хочу ехать. Хочу остаться здесь, с ней. Эта мысль давила на меня уже давно, но предельно ощущалась только сейчас, в шаге от погрузки. Давило так, словно на мне полный комплект тёплой и промокшей спецодежды. Дай слабину и утонешь в солёной воде.
Корабль встал на швартовку, пора идти. Не знаю, чего я не хочу больше – уходить отсюда
Не искал, не ждал, так долго, так много лет. Где-то далеко, глубоко в закоулках своего сердца, что верило, надеялось и скрытно проводило свой поиск вместо меня, нарастал звон Тибетского гонга, под его звук я поднимался на борт корабля и ликовал.
Да будет так!
Моя любовь плывёт со мной и это всё, что меня волновало.
Глава третья – Мы.
Часть первая – Когда номер из списка определяет судьбу.
С обязанностями на буровой Эмбер справлялась. Я бы даже сказал, справляясь на удивление хорошо для человека, не имеющего опыта в работе делопроизводителя, да ещё и в таких условиях.
Полгода прошли быстро. Быстрее чем все десять лет моих одиночных командировок. Хотелось домой. Каким бы выносливым ты не был, неважно какой сложности работу ты выполняешь – если ты далеко от дома, то с каждой ночью и каждым сном силы восстанавливаются всё медленнее, чем идут в расход. Но я всё равно принял решение предложить ей поехать не в Америку, а хотя-бы на месяц в другую страну. Такое маленькое путешествие, какие я осуществлял раньше в одиночку. Тем более, денег заработанных на двоих – в сумме, хватало с запасом. Она согласилась. Подойдя к стенду со списком направлений уезжающей смены, и предоставив ей свободу выбора – я ждал, сжимая руками кружку с кофе.
Эмбер смотрела на закреплённый кнопками список совсем недолго. Сорвав его не снимая кнопок и поворачиваясь в маленьком прыжке, она подняла список к моему лицу и, тыкая пальцем в бумагу радостно доложила:
– Я выбрала!
Её пальчик указывал на номер двенадцать.
Что? Исландия? Сейчас декабрь, а мы всю тёплую часть года провели в холодном море. И опять в холод? Но она хотела именно туда, наслушавшись моих рассказов, про скалы и традиции местных. Хотела увидеть северное сияние. Декабрь для этого идеально подходит, подумал я.
Ну, чтож, Исландия, так Исландия.
Через несколько дней мы сели на корабль и отправились к холодным фьордам. Путь занимал всего пару дней, не более. И мы провели их в каюте, лишь изредка вылезая на пронизываемую ветрами мокрую палубу.
На второй день нашего плавания мы взяли по чашке гадкого корабельного кофе и выбрались наружу. Корабль шёл медленно, казалось, что он стоит, его движение выдавал только гул дизеля. До места назначения было несколько часов пути. Было около трёх часов дня, но зимой в этих широтах темнеет рано, и уже надвигались сумерки.
Подойдя к перилам, мы остановились, в большей степени используя горячий кофе для согревания рук, а не для питья. Эмбер заметила вдалеке остров с работающим маяком, но это была не Исландия, мы шли мимо. Издалека было невозможно точно оценить его размеры, к тому же остров был словно окутан слабым туманом, белой пеленой. Не более чем обычный путевой остров с маяком, камень в океане раздумывал я. Но Эмбер не унималась и задавала вопрос за вопросом:
– А что это за остров? А зачем там маяк? А как он светит? А почему там туман, а вокруг нас нет?
С каждым вопросом я приоткрывал рот, чтобы дать ответ, но меня перебивал следующий и следующий:
– А кто там живёт? А там есть животные? А людей много?
Незаметно улыбнувшись, я оставил попытки что-либо ответить. Казалось, что её тянуло к этому острову и кружащемуся свету маяка, как мотыльков манит свет лампы ночью. Эмбер всё сыпала вопросами, дёргая меня за рукав. Я поддался, и мы пошли к бортовому 1 разузнать.
Мы остановили первого попавшегося члена экипажа, которого встретили на палубе, и Эмбер переключила свой поток вопросов на него.
1
Бортовой – так Арчибальд называл любого из членов экипажа корабля.
Оказалось, что это остров, входящий в состав Исландии и с этой стороны видно только часть большого архипелага. Маяк стоит на краю, на маленьком отдельном камне площадью всего в два-три квадратных километра или даже меньше и этот остров называется непроизносимым Исландским названием. Название происходило из старой Исландской легенды. Если верить истории, внутри острова есть небольшая полость, в которую можно попасть проплыв под водой и в этой полости живёт некий дух, проклинающий всех, кто прибыл на остров с дурными намерениями и дающий своё благословление тем, кто поднялся по этим мокрым, отвесным скалам – с добрыми. Сам остров загнут, и образует форму сильно закрученного банана, с небольшой бухтой внутри. Именно благодаря этой бухте на остров получилось причалить много лет назад и возвести там всего несколько построек, главной из которых был маяк, а остальные – служебные, хижина смотрителя, маленький ангар и порт для парома на архипелаг, а так же служебные постройки вроде амбара или склада. Размер острова и его рельеф не позволили построить больше ничего, и не были примечательны для туристов, поэтому судьба путеводного острова была ему предречена.
На основании непроизносимости названия и истории, моряки назвали остров просто – Холлоу Бей 2 .
Эмбер хотелось узнать, видно ли оттуда северное сияние. Бортовой ответил, что несколько хуже, чем на самой Исландии, но видно будет. Вдруг Эмбер задала, как мне казалось тогда, глупый вопрос:
– А можно вы нас там высадите?
Я опешил, мне казалось, она понимает, что корабль – это не такси и по запросу не останавливается у каждого встречного острова в океане.
2
Холлоу Бей (Hollow Bay eng.) – Дословно – полая бухта.
Бортовой ответил, что это невозможно. Не только потому, что корабль не отклоняется от курса и это опасно и запрещено, но и потому что на этом острове нет порта подходящего размером для нашего корабля. Почти по всему периметру там отвесная скала и добраться туда можно только с прилегающего архипелага и только на местном пароме, да ещё и погода должна способствовать переправе по бурной воде.
Эмбер немного расстроилась. Я не мог понять, почему её так туда манило, но было видно, что её глаза горят.