Возвращение
Шрифт:
— Боже, как красиво, — воскликнула Мила, примеривая браслет.
Он был действительно красив, тонкий, нежный, из маленьких розовых перламутровых жемчужин, он идеально ложился на запястье Милы, и подходил под перламутровые бусинки, которыми были украшены её волосы. Это стало модно — приклеивать бусины к волосам, и Мила не отставала от модниц, проводя большое количество времени в модных салонах.
Услугами Кравчука она не пользовалась, пока он страдал по своему Трубачову, и запивал свою тоску литрами мартини.
Ирина добавила, что браслет заговорён
— Не знаю, как насчёт счастья, а долголетие нашему союзу обеспечено, — сообщила она, разглядывая браслет. — Я ни за что не разведусь с Павлом, хотя он порой просто раздражает меня. Но, знаешь, мы нашли отличный способ сосуществования: он не трогает меня, я не трогаю его. У каждого — своя жизнь, и все довольны.
Он взглянула на Ирину, но у той было непроницаемое лицо.
— А как насчёт детей? — спросила она беспечно.
— Ты шутишь, — Мила округлила глаза. — Никаких детей! Сопли, грязные попки, ночные бдения, первые зубы… С ума сошла, что ли? Ты же себе такого не желаешь, верно? Зачем же тогда предрекаешь их мне?!
Ирина пожала плечами и добавила, что она ничего не предрекает, а всего лишь спросила. К тому же у неё-то есть ребёнок!
Мила ещё раз полюбовалась на браслет, и вдруг, хитро улыбнувшись, пропела:
— А у меня для тебя тоже сюрприз!
— Вся внимание, — пробормотала Ирина.
— Помнишь, ты говорила, что хочешь попасть в дом моего свёкра? Так вот, ты приглашена на ужин на этой неделе. Время оговорим дополнительно.
— Кем приглашена? — не поняла Ирина.
— Ну конечно же, не Анатолием Максимовичем, — хмыкнула Мила, — мною, естественно. Скоро будет мой день рождения. Так что подъедешь к торговому центру «Распай», я тебя там встречу и подвезу к нам. Форма одежды — парадная!
— Что-же ты раньше не сказала? — всплеснула руками Ирина. — Я же не успею приготовить подарок!
— Вот его, — Мила указала на браслет, — и будем считать моим подарком! Ты подарила его очень вовремя!
Мила ещё раз взглянула на красивую вещицу. Да, она не прогадала с подругой. Он же стоит целое состояние!
Антон купался в бассейне, фыркая и отплёвываясь. Он блаженствовал. Подумать только, теперь всё в доме Резников принадлежит ему! То есть, конечно, не то чтобы принадлежит, но он может этим пользоваться! Резник, правда, упомянул о том, что он приглашает его на какое-то время, а не насовсем, однако Антон был уверен, что мать обязательно настоит на его постоянном месте жительства в этом доме. Вряд ли она захочет упускать сына, который только что появился. Вряд ли захочет терять время на поездки в квартиру, которую снимала для него, ведь она никак не может поверить, что он — жив, цел и невредим.
Антон нырнул, разглядывая рисунок на плитке, которой было выложено дно бассейна. Он был рад, что нашёл мать. Конечно, сначала он планировал просто посмотреть ей в глаза: как она могла жить, отдав ребёнка в детдом? Знает ли она о том, что ему пришлось вынести? Неужели она ни разу не думала о нём?
Но это были юношеские мечты, практически детские. Вернее, в детстве он всё ещё мечтал,
Потом же он и вовсе стал равнодушен к своим прежним мечтам. Его перестало трогать то, что он из детдома, и что у него нет ни отца, ни матери. И вот тогда-то ему и повезло. Самое забавное, что он вовсе не искал её, и уже не собирался искать. Нашей жизнью управляет господин Случай. Вот он и выпал на долю Антона. Он к тому времени уехал из провинциального городка, продав квартиру, выделенную ему как детдомовцу, закончил институт в Москве, на юридический факультет которого поступил без всякого труда, с помощью льгот, положенных таким обездоленным, как он, и подыскал себе работу в приличной фирме. Зарплата была неплохая, и Антон даже было решил, что и впрямь сможет осуществить свои детские мечты, и разбогатеть.
Однако же для того, чтобы устроиться на эту работу, требовались рекомендации. Антон взял рекомендации из института, теперь оставалось съездить в детдом, и взять копию своего личного дела. Он понимал, что всё это благодаря тому, что он вырос не в обычной классической семье, а в детдоме, но не роптал. Изменить — то уже ничего было нельзя.
В результате он вернулся в город, в котором не был много лет, с того самого момента, как поступил в институт. Он не хотел бередить раны, решив быстрее разделаться с делами. Кабинет директора был открыт, а самого директора не было видно.
Антон вошёл, прикрыл за собой дверь и минут десять просидел в ожидании директора — до тех пор, пока не увидел, что сейф, в котором хранились личные дела воспитанников, как обычно, закрыт, но зато — невиданное дело — в замке болтается ключ!
Антон недолго думал. Он нашёл архив, выудил своё личное дело, и нашёл адрес и фамилию человека, который его сдал в детдом.
Он поехал по этому адресу, но оказалось, что эта женщина, которая привезла его в детдом, переехала. Зато соседи рассказали ему много интересного. Он узнал, что у Антонины Ивановны было две дочери. Значит, он сам — ошибка молодости одной из них.
С помощью своего обаяния он выяснил у местной паспортистки, куда же были выписаны обе женщины, ведь бабушка его не волновала, и узнал, что одна уехала в Москву, а вторая живёт на Украине.
Антон решил начать с той, которая в Москве. Во-первых, это было гораздо ближе и проще, а во-вторых, он и сам уже жил в Москве.
Он пришёл в московский ЖЭК и не без помощи всё того же обаяния, теперь подкреплённого страстной ночью в обществе молодой паспортистки, узнал адрес младшей из дочерей. Его временная подружка здорово ему в этом помогла. Ну и ещё, конечно, случай. Ведь, если бы Любовь Андреевна прописывалась с места на место, порхала из района в район, это было бы сделать гораздо сложнее. А она, лишь приехав из своего родного города, очень быстро вышла замуж за Резника и прописалась в его квартире. А уж потом — в доме.