Возвращение
Шрифт:
Человек посмотрел вниз. Черная жирная колея лоснилась на яркой граве.
А ведь здесь была тундра… Ему впервые отчетливо вспомнился день отлета, серый туман над бетонированным полем ракетодрома, провожающие, уставшие от ожидания члены экипажа…
Вольт сдвинул колпак и первым спрыгнул на землю. Не удержавшись на ногах, он упал лицом в траву. Хотел подняться, вскочить. Но мягкие зеленые стрелки ласково забрались в ноздри и уши, защекотали, вызывая странное, незнакомое мальчику чувство.
Следовало встать. В растительном покрове планет гнездятся тысячи опасностей. Но вместо этого, он еще плотнее прижимается к земле, загребает руками, точно пытаясь обнять эту странную голубую планету… Одну из многих и такую не похожую на другие.
Еще сидя в кабине, человек услыхал судорожный кашель. Он повернул голову и увидел сына. Вольт смеялся, смеялся неумело, захлебываясь, набрав полные руки терпко пахнущей обыкновенной земной травы. Смеялся, сидя на «опасном растительном покрове планеты»…
Да, здесь право первооткрывателя с самого начала принадлежало Вольту. Он протянул руку и тихо произнес:
— Смотри, папа…
Впереди на невысоком холме темнело сооружение. Они подошли ближе и остановились.
Внутри большого прозрачного куба, на оплавленном куске метеорита, взявшись за руки, стояли пять фигур. Четверо мужчин и одна женщина. Пятеро в одинаковых легких комбинезонах. Женщина стояла в центре группы. Откинув голову назад, она крепко прижалась к плечу высокого человека, устремившего взгляд в небо.
Вольт поднял глаза, чтобы спросить отца, что означает эта группа, но промолчал. Он все понял без слов. Отец стоял неподвижно, глядя куда-то вдаль, и из его глаз текли слезы. Впервые он не стремился скрыть их перед сыном.
Сколько они так стояли?.. Если бы кто-нибудь сказал им, что они стояли молча, оба удивились бы. Разве они молчали? Нет, пожалуй, впервые за все эти годы они вели самый откровенный и нужный им обоим разговор…
Оба не слыхали приближения странного аппарата, напоминающего формой старомодный Дирижабль без гондолы.
Человек обнял сына за плечи и привлек к себе. Сердце его часто билось. Он понимал, что сейчас произойдет то, чего он так ждал и так боялся последние годы одиночества, — встреча с людьми, с землянами.
Часть белой обшивки откинулась, открывая вход в аппарат, и по ступенькам трапа на землю сбежал высокий темноволосый человек в светлом комбинезоне… Обыкновенный человек… Широко улыбаясь смуглым скуластым лицом, землянин смело подошел к пришельцам и, протянув обе руки вперед, молча остановился. Он ждал, что заговорят прилетевшие.
И это нужно было сделать, несмотря на застрявший в горле комок. Сколько раз представлял он себе эту встречу, сколько слов, хороших и важных, придумывал он. А сейчас шагнул вперед и сказал просто:
— Здравствуйте, мы — из первой межзвездной. Старт — август тысяча девятьсот семьдесят второго года. Какое сегодня число?..
В глазах землянина отразилось неподдельное изумление. И, пока человек повторял ту же фразу по-немецки и по-английски, землянин несколько раз перевел глаза на памятник, возле которого они стояли, и обратно.
— Я счастлив, — наконец произнес он,- счастлив, что именно мне поручили встретить вас в карантинном районе. Встретить и передать, что Земля приветствует вернувшихся.
Теплая волна радости залила человека. Землянин говорил чисто на его родном, русском языке.
Тот продолжал:
— Здравствуйте, все! — Он на мгновение бросил взгляд в сторону приземлившегося планёра.
Человек опустил голову.
— Мы все… здесь…
Скорбная складка прорезала лоб незнакомца. Он положил руки на плечи человека и не-, которое время помолчал.
— По прежним законам, — нерешительно, произнес человек, — мы должны были несколько недель находиться в карантине…
Землянин улыбнулся.
— Район приземления весь объявлен карантинным. Десять дней вы не сможете покинуть его.
— Но мы двое суток запрашивали по радио о карантинной орбите. И, только не получив ответа, приземлились. Почему не отвечала Земля?.
— Станции внешней связи никак не могли связаться с вашим кораблем. По-видимому, слишком отличаются наши системы связи. Потому что первую информацию о вас мы получили сразу же после пересечения вами пограничной зоны солнечной системы… Но, — он спохватился, — мы поговорим обо всем подробно, когда вы отдохнете. — И незаметно показал рукой в сторону Вольта. Мальчик едва держался на ногах.
— Хорошо, но у меня есть еще дела здесь на час, полтора.
— Вам нужна помощь?
— Нет!
Может быть, отказ прозвучал слишком резко, потому что землянин удивленно взглянул на него, но потом повернулся, подхватил на руки Вольта и понес его в свой аппарат.
Человек вернулся в планер. Он прямо подошел к длинному металлическому контейнеру, занявшему все свободное место в тесной кабине.
Несколько накидных гаек — и стальная плита, закрывавшая верхнюю часть контейнера, соскользнула вниз.
Лучи солнца, поднявшегося над горизонтом, пробились сквозь иллюминатор и зажгли блики на матовой поверхности металла. В контейнере, в герметическом пластмассовом футляре, лишенном воздуха, лежало скованное морозом тело его жены.
Там, в пространстве, четыре года назад он поклялся, что похоронит ее на родной планете.
На минуту он закрыл глаза, точно стремясь закрепить ее образ в памяти.
И в эту минуту на его плечо легла рука.
Человек резко обернулся.
— Ее нужно взять с собой, — голос землянина звучал тихо, но настойчиво. Человек вздрогнул. Он вез ее, чтобы похоронить, а не отдать для лабораторных исследований.