Возвращение
Шрифт:
– Джейн, может, все-таки попробуешь посетить психотерапевта? – попытался он осторожно воздействовать на меня.
– Джек, мне не нужен психотерапевт. Он мне не поможет. И давай не будем больше об этом? Я зря тебе это рассказала.
Он лишь молча кивнул головой в знак согласия. Кольцо все еще стояло передо мной в коробочке. Я лишь мельком на него посмотрела, и закрыла.
– Джек…
– Нет, послушай, Джейн, - перебил он меня.
– Не говори пока ничего. Ты колеблешься, и я это вижу. Обдумай мое предложения. Я, действительно, тебя очень люблю. Ради тебя я готов на все. И я подожду, если надо.
Я уже знала, что не смогу это сделать. Джек был единственным, кто у меня остался.
– Хорошо. Давай отложим этот разговор.
Мне показалось, что он облегченно вздохнул.
Еще какое-то время мы провели в ресторане, но непринужденной обстановки не получилось. Мы оба чувствовали какую-то неловкость, которая могла быть устранена лишь спустя время. И ему, и мне нужно было многое обдумать.
Мы закончили ужин и расплатились. Спустя час Джек остановился возле моего дома. На крыльце произошла заминка. Он неуверенно топтался на месте, а я старательно отводила глаза.
– Джейн, скажи, что у нас все хорошо, - услышала я его слова, полные мольбы.
– Конечно, Джек. У нас все, как прежде.
Это было правдой лишь отчасти. Многое изменилось с той минуты, как он сделал мне предложение, а я признание. Требовалось время свыкнуться с действительностью – нам обоим.
– Доброй ночи, Джек.
Он посмотрел на меня с грустью, а затем приблизился. Я не успела опомниться, а он обнял мое лицо руками и припал к полуоткрытым губам в поцелуе. Его губы были нежные и мягкие. На удивление, его поцелуй не был мне противен. Совершенно другие чувства нахлынули на меня. Мне неожиданно показалось, что меня целует Карлос. Его, а не Джека, руки гладят мне затылок, зарываясь в волосы, разрушая тщательно уложенную прическу.
«Карлос…», - мысленно позвала я.
Что произошло в следующую секунду, я не поняла. Меня окатила волна ледяного холода. От макушки до пяток я покрылась «гусиной кожей», и стужа пробралась под летнее платье. Я отпрянула от Джека, ошарашено глядя на него. Холод прошел так же неожиданно, как и накатил.
– Прости, - виновато прошептал Джек. – Доброй ночи.
Он поспешил к своей машине, а я осталась на пороге дома гадать, что же только что произошло.
Спустя минуту я пришла в себя и прошла в дом. Больше всего на свете сейчас мне хотелось оказаться рядом с Карлосом. Я хотела прижаться к его телу, утонуть в ласках и заплакать.
Ноги сами принесли меня в спальню, и я остановилась у комода. Лишь только дневник оказался в моих руках, мне стало спокойно и легко, словно Карлос коснулся меня своей рукой. Я открыла на той странице, где остановилась, и строчки текста снова захватили меня в свой плен.
***
Как часто люди сетуют на то, что жизнь проносится молниеносно и столько всего еще осталось не выполнено и не сделано. Каждый второй, наверняка мечтает продлить свои дни, а еще лучше – получить бессмертие.
Что же делать, если у тебя впереди целая вечность? Радоваться? Воздавать хвалу небесам? Или клясть свет и посыпать голову пеплом?
С тех пор, как Надав обратил меня, минуло более ста лет. Точнее, сто двадцать шесть. Сто двадцать шесть долгих, полных скитаний и кровавых убийств, лет. Бесчисленные жертвы, чаще всего настигнутые нами в боях, окропляли землю во многих государствах. Мы были вдвоем, и я следовал за Повелителем, как овца за пастухом.
Надав, как и обещал, открыл мои способности и научил ими пользоваться. С годами я смирился с тем, что приходится вести ночной образ жизни. Мои навыки отточились в многочисленных сражениях и боях. Если где-то вспыхивала война, мы подоспевали вовремя. На полях сражения теряешь голову от вида и запаха крови. Но нам следовало проявлять осторожность, чтобы не быть уличенными в момент трапезы.
За более, чем столетие, я привык к выражению страха, боли и отчаяния на лицах жертв. Надав слишком хорошо объяснил правильность выбора. В жестоком мире, где мы являлись охотниками, а смертные – добычей, есть только два пути – либо мы, либо они. И я сделал свой выбор. Единственное, что я постарался предпринять в данной ситуации – я не питался кровью женщин и детей. Сталкиваясь на поле битвы со своими противниками, я старался не думать о том, что у них есть семьи, родные, друзья. Если представить человека безликим и бездушным существом, можно заглушить вопли совести.
Легко ли быть вампиром? Смотря как на это посмотреть. Тебя не просто убить, ты не чувствуешь холода, боли, усталости, ты живешь бесконечно долго. Но это только одна сторона. Другая заключается в том, что ты постоянно мучаешься от нестерпимой жажды крови. Утолив ее, ты лишь на время оттягиваешь новый прилив. И так бесконечно. Людям опасно с тобой находиться рядом. Ты можешь концентрировать свое внимание лишь на их шеях, где отчетливо просматриваются сосуды с так необходимой тебе влагой. Постепенно ты теряешь способность сочувствовать, сопереживать, беспокоиться. Да и зачем? Ничего не изменить. Так не лучше ли заглушить в себе все ростки человечности и перестать мучиться? Порой это единственный путь, по которому идет вампир. Это путь, на который стал я.
Безликая улочка, по которой я шел и рассуждал о смысле своего существования, обычному человеку показалась бы слишком опасной. И он был бы прав. Было здесь что-то жуткое, что отталкивало немногочисленных прохожих. Пожалуй, я выбрал именно то место, которое подходило мне наилучшим образом.
Мои шаги гулко отдавались в тишине пустынного города. Богочестивые горожане не отваживались выходить ночью из своих теплых домов, и лишь редкий путник мог забрести в эту щель городка. Легкая и непринужденная походка, с которой я шел, должна была показаться тем, кого я ищу, чрезмерной беспечностью. Я затылком ощущал их пристальные взгляды. Но больше всего их выдавали гулко стучащие сердца. Они волновались, предвкушая легкую добычу.
Еще беспечнее я поступил, достав мешочек с монетами, который был спрятан в складках одежды. Их звон в полнейшей тишине был подобен откровенному призыву. Это подкупило наблюдавших за мной людей. Боковым зрением я заметил тень, скользнувшую из подворотни. Мое прекрасное зрение помогло рассмотреть возникшего человека – высок, статен, с мощным торсом и сильными руками. Он шагнул в мою сторону, и за его спиной возникли две фигуры. С другой стороны ко мне навстречу вышла еще парочка. Я сразу определил, что первый из этой пятерки был главным. Именно он недобро усмехнулся и произнес нарочно любезным тоном: