Возвращение
Шрифт:
Мои зубы прокусили кожу, погружаясь в сонную артерию, и я ощутил кровь Повелителя у себя во рту. С каждым глотком по моим внутренностям разливалось тепло. Я не мог остановиться, выпивая жизнь из Надава. Лишь минуту спустя, я оторвался от его шеи.
Глаза вампира заволокло дымкой. Он был практически обескровлен, но губы что-то шептали. Я наклонился и расслышал единственное слово.
«Спасибо».
Надав умер, а тепло в моем теле превратилось в страшный пожар. Я горел изнутри, и этот огонь пожирал меня. Я закричал и скорчился в приступе обжигающей
Я не помнил, как забылся. Очнулся лишь, когда наступила глубокая ночь. Я сразу это почувствовал. Встав с земли, я словно заново знакомился со своим телом. Оно было полно сил, и словно принадлежало не мне. Во мне бежала кровь Повелителя.
Я взглянул на тело Надава. Он лежал в том же положении. Глаза были широко открыты, и он устремил свой взор куда-то вдаль. Единственный человек, а точнее вампир, которого я знал в этом мире, покинул меня, предоставляя самому себе. Чувство горечи утраты больно сдавило грудь. Надава больше не было. Тринадцатый Антедилувианин умер. Теперь Повелителем стал я – его единственный потомок.
Я аккуратно снял кондевилум с шеи своего наставника. Одев его, я почувствовал, как в меня вливаются новые силы. Символ приветствовал меня, наполняя собой. Надав обрел покой в Альтдорфе, а я продолжил свой путь. Теперь один.
Глава 4.
Я открыла глаза, но никакого света не увидела. Темнота не сменилась на утреннее освещение. Все такой же мрак царил в моей спальне. Я еще раз моргнула и попыталась вглядеться в пустоту. Безрезультатно. Наощупь отыскала выключатель, и ночник вспыхнул приглушенным светом, освещая пространство вокруг.
Была все еще глубокая ночь. Я и сама не понимала, что разбудило меня так неожиданно. Прислушиваясь к внутреннему голосу и ощущениям, я уловила что-то волнующее и, одновременно, пугающее в спальне. Пара глаз следила за мной, кутающуюся в легкую накидку, которой я укрывалась.
Мне понадобилось лишь мгновение, чтобы отыскать источник моего беспокойства. Повернув голову влево, я различила силуэт. Очертания неизвестного были размыты, так как свет от единственного источника в виде ночника не доходил до окна. Но что-то до боли знакомое угадывалось в нем.
Ноги ночного гостя были расставлены, а руки покоились скрещенными на груди. Даже в таком неясном освещении они отсвечивали призрачной бледностью. Мне не составило труда прислушаться к себе, и я уловила знакомые волны чего-то родного и любимого. Я уже знала, кто это был…
– Карлос…
Вот он – такой близкий, и такой далекий. Казалось, стоит только протянуть руку, и все станет на свои места, словно и не было года мучительной разлуки. Но Карлос продолжал оставаться в тени, даже не пытаясь приблизиться или заговорить.
Мы остались на том же расстоянии друг от друга, что и прежде – вечно любящие и любимые, и навсегда в разлуке. Слишком непреодолимы были обстоятельства, разлучающие нас.
Что-то овладело мной. Возможно, это был импульс, порыв, но я протянула руку, словно стараясь дотянуться до своей несбывшейся мечты, призрака. Лишь на мгновение мне показалось, что он наклонился вперед, навстречу моему касанию, но тут же все стало, как прежде – неясные очертания силуэта на фоне окна и тьма, окутывающая фигуру.
– Ты пришел, - выдохнула я.
Мне так много нужно было ему сказать. Именно в эту минуту я почувствовала всю силу своей боли и тоски. Целый год - ужасный, полный терзаний и отчаяния. Год разделил нас, отрезав друг от друга. И нужен был лишь миг, чтобы все ушло на второй план, а сердце гулко и радостно забилось в груди. Нужно было просто увидеть его, почувствовать его присутствие.
Но силуэт оставался неподвижен, словно сросшись с темнотой. И не было сил что-то изменить. Ужасно хотелось. Хотелось закричать, заплакать, броситься в его объятья…
Но зачем? Мы сами добровольно отказались от нашего будущего. Точки над «i» расставлены год назад. Это лишало меня сил и воли. Лишь сердце не хотело мириться. Оно рвалось из груди туда, где стояла любовь моей жизни – пусть проклятая, обреченная на безграничное скитание, умершая почти девять веков назад.
И я поддалась этому рвущемуся из моего сердца желанию. Я отбросила покрывало, в которое куталась до этого, и в страстном порыве бросилась к Карлосу. В эту минуту где-то у меня в голове прозвучали его слова, полоснувшие сердце, словно ножом:
– Нет. Это все.
Мгновенная радость сменилась на растерянность, а затем отчаяние. Боль, которую они вызвали, подкосила меня. Не удержавшись, я рухнула на пол.
В следующее мгновение, когда мои глаза открылись, я поняла, что нахожусь в своей спальне, но за окном уже рассвело. Я лежала в постели, так и не раздевшись, а дневник лежал рядом. Во мне все еще огнем горели слова, услышанные ночью. Теперь оставалось гадать, что именно со мной произошло.
Очевидно, это был сон – ужасный, реалистичный сон. Мне вспомнились похожие сны, в которых мы были с Карлосом. В них мы осознанно и самозабвенно любили друг друга, находясь в другом измерении, в другой реальности.
«Что же было этой ночью? Карлос был такой реальный. И эти слова…»
Казалось, в них был заключен весь смысл его появления. Он, будто окончательно прощался со мной, давая шанс на новую жизнь, другое будущее. В нем, этом новом будущем, не было места для него – ночного странника и вечного изгоя. И от этого горького сознания становилось тоскливо. Я смотрела на окно, туда, где в моем сновидении находился Карлос. Ничего не изменилось. Разве что…
Да, изменилась я.
Меня встретил солнечный день. Отчего-то именно в это утро мне было ужасно одиноко. Никогда еще за этот год мне не было так плохо. Я словно прощалась. Не знаю с кем, или чем, но ничего уже не будет как прежде. Теперь я знала это наверняка. Какой-то тайный механизм уже был запущен, и винтики с шестеренками задвигались, приближая к неотвратимым событиям. Вот только каким?