Возвращение
Шрифт:
Очень скоро веселье вошло в коронную стадию, народ с «танцпола» вломился в шатер и принялся вытаскивать «предводителей» на музыкальную разминку. Досталось и телохранителям, и Лаксу. Их совершенно бесцеремонно схватили и увлекли в хоровод. Вор, трепыхавшийся в прелестных лапках парочки фигуристых высоких красоток, попытался вырваться, виновато покосился на меня, но тщетно. Не драться же с женщинами, твердо решившими «танцевать мужчину»! Белобрысая макушка парня исчезла в цветном водовороте. Я мысленно щелкнула себя по носу: «Эх ты, магева, самой надо было с Лаксом отплясывать, а ты все колебалась вместе с линией, теперь-то ревновать поздно! Пусть парень чуток развлечется, отойдет от стресса
Краем глаза уловила движение чуть сзади, слева от себя, и поразилась: на тюфяк присаживался Гиз. Мое мнение о телохранителе мигом поднялось на несколько пунктов. Улизнуть от темпераментных балаганных девиц, не вызвав волны негодования, не спровоцировав преследования и не оставив позади себя горы трупов, во всяком случае, видимой горы… Да, Тэдра Номус рулит! Вот это класс!
– Чего вернулся? Вряд ли меня захотят придушить или зарезать прямо здесь и сейчас, расслабься, – насмешливо посоветовала мужчине.
– Расслабься сама, а с тем, как, когда и где мне стоит делать свою работу, я разберусь сам, магева, – вернул ироническую насмешку Гиз.
– Тебе такая обстановка кажется подходящей для покушения? – с интересом спросила, повернувшись всем корпусом к телохранителю.
– Мне – нет, – качнул головой киллер. – Предпочитаю смотреть в глаза достойному противнику, но многие работают иначе.
– Кому-то важнее процесс, кому-то конечный результат, – понимающе кивнула я.
– Именно, – с легким проблеском удивления по поводу столь глубокого проникновения в сугубо специфическую тему согласился мужчина. Ему было невдомек, что собеседница делает выводы не столько на основе глубокого понимания жизни, сколько цитируя знаменитый фривольный анекдот про поручика Ржевского с коронной фразой: «Но сам процесс!»
– Ну ладно, охраняй, больше не буду мешать, – стащив с ближайшей тарелки кусочек лакомства, весьма напоминающего наш «хворост», с хрустом пообещала я и снова уставилась на пеструю круговерть.
Мне всегда равно нравилось и кидаться в веселую суматоху очертя головой, и наблюдать за ней откуда-то со стороны. Люди часто бывают такими смешными. Хотя, может, стоило бы присоединиться к празднованию, пригласить на танец пару-тройку самых симпатичных кавалеров из местных. Магеве точно не откажут! Вот тогда Лакс-изменщик пожалеет, что сам меня не пригласил! Вот даже сильф, устав кувыркаться по тарелкам, со счастливым гиканьем нырнул в гущу народа – порастрясти туго набитый животик.
Я покосилась на поредевший «почетный президиум» шатра. Многие не утерпели и ринулись развлекаться, но старая пророчица сидела прямо и милостиво взирала на развлекающийся люд, как смотрит сытая кошка на резвящихся вокруг нее котят. Поймав мой взгляд, Матиасса коротко повела головой в сторону задника шатра, там цветастый ковер прикрывал проход во внутреннюю, закрытую от любопытных глаз часть. Похоже, настал час «забавы» для избранных. Старуха приглашала меня удалиться с праздника жизни и заняться делами, которые, собственно, я сама себе навязала. Проклятие на болтливый язык! Впрочем, упиралась я больше для вида, неистребимое любопытство всеми конечностями приветствовало означенное колдовское действо. Я и своей-то магии не уставала удивляться, что же говорить о чужой.
Ответив на приглашение заговорщицкой улыбкой, поднялась вслед за старой дамой:
– Гиз, ты тут бди по-прежнему, а я пошла, чуток поколдую. У меня семинар по обмену опытом. Посторонним на него вход воспрещен! Если вернется Лакс, можешь передать, что магеву похитил черноокий красавец-балаганщик с зубами белее, чем у Дэлькора, нет, меня похитили два балаганщика!
– Непременно. – Лукавый огонек сверкнул в глазах киллера.
Я подмигнула телохранителю и юркнула за старой Матиассой под приподнятый полог ковра. Из освещенного обилием факелов широкого пространства мы попали в тесный полумрак. Остановившись, принюхалась, поморгала, привыкая к освещению. Пахло смесью сухих трав, благовоний, деревом и тканями, никакого кислого привкуса затхлости и сырости, присущих старикам, не было.
Балаганщица, двигаясь экономно и четко, привычно для пожилых людей, берегущих убывающие силы, зажгла одну за другой три лампы: две в разных углах и одну сверху, в центре шатра. Приятные мягкие тени легли на подушки, ковры, платки и покрывала, устилающие пол и стены помещения. Там, где не лежало чего-то красиво-фактурного, неуловимо напоминающего смесь цыганских мотивов, индейской этники и эльфийских узоров, располагались шкатулки, ящички, мешочки, бутылочки на низких полках или прямо в неких подобиях сеток-авосек, в изобилии заполнивших шатер. Все делалось с таким расчетом, чтобы старой хозяйке не пришлось далеко тянуться.
Зато единственный столик слева, выдвинутый почти на середину убежища Матиассы, был девственно-пуст, гладко отполирован и разве что не покрыт лаком. Старая дама подошла к нему, села на высокие и довольно жесткие с виду подушки, аккуратно отложила трость. Жестом указала на точно такую же кучку подушек рядом. Осторожно обогнув авоськи, добралась до точки назначения и села, подавив проказливое желание сложить руки на коленях подобно примерной девочке, сидящей перед классной дамой. По-прежнему молча балаганщица вытащила из-под стола большую широкую миску, едва-едва недотянувшую до почетного звания «таза», и кувшин. Щедро наполнила емкость прозрачной жидкостью, одинокая капля попала мне на губы, я машинально облизнулась. Обычная вода, никаких добавок, во всяком случае выявляемых на вкус.
Рядом с миской Матиасса водрузила некое загадочное сооружение, больше всего похожее на пепельницу-грот, виданный мною когда-то у дальних родственников. Помню, очень хотелось поиграть с этой штуковиной, но взрослые курили, и мечта так и осталась мечтой. Закончив монтаж сооружения размером с три моих кулака, старушка отцепила с пояса расшитый бисером мешочек и щедрой рукой сыпанула из него какого-то порошка внутрь «грота». Потом подобрала с правой полочки пару разнокалиберных камешков и сноровисто долбанула ими друг о друга, высекая искру. Порошок задымился, ноздри защекотал запах трав, становящийся с каждой секундой сильнее.
«Тогда понятно, какая это была трава, почему зайцы так рвались ее косить и почему они ничего не боялись! – почесывая отчаянно засвербевший нос, с усмешкой подумала я. – Если такими травками всерьез надышаться, можно чего угодно в грядущем разглядеть и такого понапредсказывать, что и десятку Нострадамусов, помноженному на сотню бабушек Ванг, не снилось!»
Моей же визави дозы дурмана показалось маловато, она вытянула из коробочки справа длинную палочку, оказавшуюся чем-то вроде папироски, вставленной в потемневший от частого использования мундштук, прикурила и затянулась. Колечки дыма, выпущенные изо рта с привычным мастерством завзятой курильщицы, пахли еще более едко. Я украдкой чихнула в ладонь. Фу, не сказать, что пахнет неприятно, но дышать таким забористым воздухом долго не следует, а то поди разбери: то ли пророчество перед глазами, то ли обыкновенный глюк. Поскольку наркотиков я никогда не употребляла, спиртным не упивалась, отличить истинное видение от «белочки» вряд ли смогу с непривычки. Значит, пока еще чего-то соображаю, пора приступать к процессу. Миска с водой есть, Матиасса себя до нужной кондиции догоняет, а мне чего для гадания нужно? Правильно, призвать силу рун.