Возвращено на доработку
Шрифт:
– Заходит, получается, такой улыбчивый. Выносят не спеша тонну налички в хоккейных сумках. Если там действительно сто лямов лежало. А когда видео выключили?
– Да сразу. Валера в больничку мне позвонил такой взъерошенный – типа, там от Гены приехали за деньгами – выключай, мол.
– А свою физиономию что же, он спецом оставил?
– Не знаю, может привет Седому передал.
– А Валерка, выходит, Гарика знал? Доверка ему особо не нужна была?
– Знал конечно! Макс, вот ты хороший человек. – Он нажал на «хороший». – С тобой очень удобно к тому же. Ты вопросов не задаёшь. Столько вокруг тебя всего произошло. Ты только сейчас поинтересовался.
– Ну он говорил, что за долги забрал, типа отступного.
– Ага, оступного! А чьи долги были, понятно, не сказал!
Гаврилыч словно отряхнулся. Он снова был готов продолжать свою затянувшуюся лекцию.
– Валера с Седым какую-то сделку мутную крутанули – несложную – Седой бы в сложную не вписался. Но очень денежную по слухам.
Теперь мне показалось, что он чуть ли не извиняется за свою информированность.
– А Валера поначалу даже успел пожалеть, что с Геной спутался. Теперь-то он ещё больше, значит, пожалел. – Гаврилыч зло хохотнул.
– Ну и что за схемка? Ты и здесь в курсе? – Меня, помню, зло взяло – вопросов я не задаю, видите ли. – Ты же, говорю, тоже вопросов не задаешь! Тебе сами всё выкладывают!
– Ну ты не путай! Чтобы выяснить что-то, вопросы не обязательно проговаривать. Я про намерение, про подход… К жизни, если что, Максим Валерьевич. Ты же её в окошко наблюдаешь, будто кино смотришь. А в ней участвовать надо… Ну или не надо – сам решай! Но будь готов, что тогда тебя, не спросясь, в чём-то «поучаствуют».
«Да какого хрена!» Вот ведь нарвался на уроки жизни в который раз!» Но что-то в его словах цепляло меня за какое-то очень глубокое и неприятное место. Наверное, и за это тоже я ему плачу, или он это так истолковывает.
– А схемка – как в том анекдоте, когда встретились два новых русских – не нужен вагон бананов за миллион? И разошлись – один искать миллион, а другой вагон бананов.
Он снял со спиртовки стеклянный чайник и предложил мне – я кивнул. Он налил себе и крутанул центральную часть столешницы. Посуда пришла в движение, и чайник плавно подъехал ко мне.
– Нет, груз-то у Валеры имелся, только не бананы, а нечто секретное, двойного назначения. Но поглавнее – для Валеры и остальных участников – с высоким содержанием всяких цветных и редкоземельных металлов. И, чтоб не соврать, никак не вагон, а как бы не состав. Избавляться надо было скоренько. Наша контора уже в спину дышала. Тут бы Валере твоему внимательно табличку на трансформаторной будке прочитать. А на табличке той что написано?
– Ой, ладно, Гаврилыч, подвязывай с нотациями!
– Я то подвяжу! Не влез бы – мы с тобой может и не познакомились. Работал бы ты спокойно дальше начкредом и горя бы не знал. Смотрел бы кино про свою жизнь! А Валера бы тоже продолжал схематозить по мелочи. Но не удержался. Жаба почуяла масштаб. Тут его с Геной судьба и свела.
– Дальше мне Валера подробностей не засветил. Вроде как Седой брал на себя покупателя. Тот нерезидент, в какой-то кривой юрисдикции – бабки домой запросто не протащить. А Гена, значит, Валере его долю должен был отдать. Банк Седой подтащил, чтоб продавцу исходному закрыть. А тот при должностях – ему только тугими котлетами отдавать. Ну и банкиры где-то накосячили. То ли у них по факту денег оказалось сильно меньше, чем должно было быть. Врать не буду, но по итогу сделки банк остался должен Гене без малого чуть больше жизни. – Гаврилыч зашёлся своим фирменным то ли кашлем, то ли смехом. В общем, вместо денег Гена переписал на Валеру банк. Ну а дальше ты знаешь.
– Чтоб потом почти сразу забрать? И Валера это схавал?
– Не думаю, что Седой собирался… – Он задумался. – А у Валеры выбора-то большого не было. Хотя он мне всю душу не выворачивал – уголочек только. Но и по уголочку ДНК расшифровать можно.
– Ну а деньги, что пропали, общаковские?
– Да нет. С чего бы у Седого общаковские? Куда ему!
– Погоди, Гаврилыч, так это бабки от той ломовой сделки?
Гаврилыч застыл. Неясная догадка начала разворачиваться, противной пружиной царапая внутренности.
– Ты что, на Валерку думаешь?
– Я не знаю! Это ты во всём участвуешь! Я-то кино смотрю! Считал он эти деньги своими?
Гаврилыч сидел молча.
Глава 14. В режиме автоматического огня
Время: ноль.
В голове моей взорвалось: «Какой друг? О чём он вообще?» Я молчал, плотно сжав губы, продолжая в него целиться. Страх сковал пуще прежнего! Ни слова! Если пророню хоть что-то, выстрелить уже ни за что не смогу. Со словами уйдёт что-то движущее. Я стоял, напрягая до дрожи все мышцы, чтобы эту самую дрожь унять. Сколько ещё я так выдержу?
– Эти идиоты так у Генки и пашут? – Он кивнул головой назад. – Отпахали уже! – Усмехнулся. – Пришло же в голову на дерево забраться! Придурок! – Он сплюнул.
Кем угодно, но придурком Костя точно не был. Наоборот он, похоже Гарика чётко просчитал: ко всему тот был готов кроме откровенной глупости. Вот только стрелял быстрее!
– Что с Валерой? – Я услышал свой голос откуда-то снизу, будто говорил не я сам, а мой живот.
Я успел заметить его ухмылку, и непонятно как в висевшей до этого безжизненной руке появился пистолет. Я опять ощутил железобетон в шейном отделе и палец конвульсивно дёрнулся. Я давил и давил, пытаясь двумя руками унять дрожь тяжелого калаша, упершись что было сил ногами. Мгновения ожесточенного грохота, рвущего барабанные перепонки, тянулись и изматывали. Очередь упругим вибрирующим жгутом вгрызалась в тело моего противника, сперва с трудом держащегося вертикально, затем разом потухшего и завалившегося навзничь. Перед глазами всё расплывалось одним багровым пятном, и я уже не был уверен, кто это корчится там в двадцати шагах. Гарик ли? Валера? А может и сам Ли Ван Клиф в роли «Il Brutto» 16 , так и не успевшего достать свой кольт. Секунды, пока вылетела очередь, я в столбнячной судороге удерживал автомат и ещё несколько секунд в полной тишине, вращая в ужасе глазами, наблюдая за дымящимся дульным срезом.
16
Плохой (Ит.) Отсылка к персонажу художественного фильма «Хороший, плохой, злой»
Я опустил автомат. Привычная уже пустота внутри окрасилась в спокойные тона, смотреть на поверженного врага не хотелось, хотелось вообще закрыть глаза. Вместо этого я сложил приклад, закинул автомат за спину подошёл и, всё ещё стараясь не глядеть на труп, забрал у него пистолет и карабин.
Ну что теперь? Сейчас меня должно вырвать, по крайней мере, в кино так. Но никаких симптомов. Что он там говорил про Валеру?
Глава 15. Морализатор