Возвратиться на Фолгар
Шрифт:
Вдалеке, в темном пространстве между гигантскими колоннами, виднелись странные фигуры. Вид их был настолько устрашающ, что кладоискатели разом оробели. Казалось, что фигуры двигаются. Они смотрели на них своими каменными, бездушными глазами, словно оценивая, словно к прыжку примеряясь, и Дубельт попятился к выходу. Наспех застегнув сумки, они выбежали из храма. Катер взлетел, оставив позади страшное место, и стал подлетать к борту клипера. Крейсер Содружества, возникший сбоку, атомным огнем превратил и клипер, и катер в
Их подобрали, оглушенных, выкинутых взрывом, возле веера мелких обломков, которые недавно еще были их катером. Костюмы их чудом не пострадали. Их заперли в отдельные каюты, и лишь спустя много времени они поняли, что только они двое уцелели в этой переделке. Куда девалось золото, они так и не узнали.
Спустя несколько томительных дней их высадили-выкинули на Солану. Капитан крейсера связался с Шедиром, и ему было приказано не возиться с двумя рядовыми пиратами, а высадить их на ближайшей каторге. Так они оказались на Солану.
Дубельт передохнул. Собрание восторженно слушало. — Там, снаружи, стоит корабль, — внезапно и сухо сказал Дубельт, и у многих вдруг перехватило дыхание — так неожиданно прозвучали эти долгожданные слова. Эта весть была пугающе радостной. А вдруг их заберут отсюда, а вдруг срок их заключения истек… Но следующие слова Дубельта в пух и прах развеяли их надежды: — На нем прибыла очередная партия заключенных.
— Но, — вскричал один из присутствующих, — сюда больше никого не ссылают. Ты лжешь, Дубельт! Этот корабль прилетел, чтобы забрать нас отсюда!
— Нет, — обрубил молчавший до сего момента Ломач. — Этот корабль с Туркупсу. У них там произошел переворот. На корабле бывший Проскриптор Паули и члены его правительства.
На окраинах бывшей Империи, которых еще не достигла власть Содружества, теснились многочисленные карликовые монархии —ничтожные и жалкие остатки былого могущества. Время от времени власть там переходила в руки проходимцев, которые основывали новую династию, — происходил настоящий дворцовый переворот. Не избежала этого и Великая Проскриптория, несмотря на то, что Паули был умным и хитрым правителем, сидел в своем кресле достаточно долго и вовремя пресекал начинавшееся недовольство. Но он был уже стар, наследников не имел, а потому исход был предрешен.
Слова Ломача были встречены неистовым, неописуемым визгом. Половина населения поселка была родом с Туркупсу и в свое время была за какие-то провинности сослана гнить сюда. Новый Проскриптор был, по-видимому, очень неглупым человеком, раз предпочел скорой смерти Паули его ссылку на его же рудники.
Трактир мигом опустел. Под сизым небом, сшибающим с ног ветром, озлобленная толпа, состоящая из головорезов, бандитов и просто агрессивно настроенных личностей, бежала, спотыкаясь о кучки нанесенной соли, к кораблю, одиноко высящемуся посреди выжженной дыры посадочной площадки.
Схватка произошла возле самого корабля. Малочисленная и плохо вооруженная охрана, решившая переждать бурю в корабле вместе с осужденными, не ожидала нападения, но действовала решительно и смело. Первым залпом атомных ружей трап был очищен от лезущих на корабль фигур в драных накидках. Но на смену им лезли другие. В мятущейся куче людей у подножия трапа, ждущих своей очереди, сверкнуло короткое пламя: начали рваться фосфорные фугасы, бросаемые с корабля. Люди горели, как факелы, но остававшиеся в живых с еще большей яростью шли на приступ, будто там, на корабле, их ждал невиданный доселе приз.
Кучка солдат была раздавлена беснующейся толпой и растерзана голыми руками. Ворвались в каюту, где находился Паули, разорвали его на куски. Убили всех его министров.
Но когда волокли на расправу двоих его приближенных, над толпой возник Дубельт. Он взобрался на ящик с оборудованием.
— Стойте! — проревел он, махая руками. Заслышав этот рык, толпа остановилась. — Это последние. Мы не знаем, кто они.
Тыча кулаками ему под ребра, одного из несчастных заставили заговорить. Тот признался, что служил секретарем у Паули.
— А-а! — Вой толпы был нестерпим. Секретарь скрылся под навалившимися телами, раздался хруст его костей, глухие удары —били тяжелыми болтами, сорванными с дверей.
Второй, юноша с всклокоченными волосами и тонким бледным лицом, закрыл глаза, чтобы не видеть происходящего. Его грубо толкнули в грудь.
— Меня зовут Ленгленд, — слабо произнес он, открыв глаза. — Я…
Участь первого заставила его замолчать.
— Говори! — заревело множество глоток. Юноша высоко поднял голову, решив, видимо, умереть достойно.
— Я племянник Проскриптора, — гордо произнес он.
— А ну, бери и этого! — зарычало вокруг. Ленгленда ухватили за ворот, за одежду, стали тащить.
— Стоять! — перекрыл общий вопль дикий рев Дубельта. — Стоять на месте, мать вашу! Не трогать его!
Юноша, который снова закрыл глаза и уже было приготовился к смерти, взглянул на него. Дубельт протянул руку поверх лохматых голов, ухватил его за волосы и притянул к себе. Заглянул в гордые темные глаза, оказавшиеся перед ним.
— Ленгленд! — прохрипел он. — Я слышал о тебе. Ты мне подойдешь.
Он взял его за руку и, растолкав всех, провел сквозь ропщущую толпу к выходу. Они спустились по трапу и пустынной улицей под неумолчный стон ветра прошли к дому Дубельта.
Ленгленд остановился на пороге и недоверчиво стал осматривать внутренности дома. Похоже, он еще не совсем оправился от полученного шока.
— Заходи, — сказал Дубельт, несильно подталкивая его. — Заходи и прикрой за собой дверь. Ветер… А, Ломач! Заходи и ты.
Они уселись за покосившийся стол, и Дубельт тяжелым взглядом уперся в лицо Ленгленд а. Тот не отвел глаз.