Возвышение Меркурия. Книга 14
Шрифт:
Я уже собирался ответить, когда вперёд шагнула Найхва.
— Сегодня вам придётся познать божественный гнев, смертные!
Дивеев, который стоял около самого саркофага, нарочито громко цокнул языком.
— Ты уж извини, девочка. Но мы, как бы, сами планируем стать богами. Правда узреть наше перерождение у вас не выйдет. Умрёте раньше.
Договорив, хрипло засмеялся, как будто произнёс смешную шутку. А через мгновение они ударили.
Не знаю, что там было в саркофаге, но силы выплеснулось столько, что я едва устоял на
Но это не было разовым ударом. Давление никуда не исчезало. Наоборот — нарастало. Да так, что мои собственные атаки попросту таяли на глазах. Даже те, что полностью состояли из теневой энергии. За какие-то считанные мгновения полностью разрушалась структура плетений, а потом таяла и мощь, которая в них была вложена.
Хотя нет, не таяла — она впитывалась. В то самое мощное облако силы, что окружало нас со всех сторон. Эти циклоповы дети использовали тот же самый приём, что и мы — приберегли самое мощное оружие напоследок.
— Мьёльн, доберись до саркофага. Попробуй через брусчатку.
Момент и в сознании послышался тонкий голос спутника.
— Не могу. Сс-с-слишком много чужой энергии. Не пускает.
Я вливал в кольчугу всё, что у меня было, включая новый вид силы, полученной от де Блуа. Но её всё равно приходилось постоянно обновлять — каждую секунду несколько верхних слоёв попросту испарялись.
Справа полыхнуло — барьер Олега Шуйского не выдержал нагрузки первым. Не стало человека, с которым мы вместе выбрались из осколка, куда нас забросили Чернокровые.
К счастью сюда явился только он. Ни Василины, ни княжичей Мстиславских поблизости не было. Но и наша защита едва держалась. До мощи Тьерана эта атака не дотягивала — тогда бы нас всех расщепило на месте. Зато её запросто можно было сравнить с силой десятка Юпитеров. Или даже двух десятков.
Краем глаза я заметил фигуру Сандала, которая мелькнула где-то наверху. Нить связи растворилась, как только началась атака, так что дракона я больше не чувствовал. Хорошо, что ему хватило ума не лезть вниз. Даже одинокий Засекин смог нанести ему ущерб своим щитом. Тут же объём силы был совсем иным. И как будто было мало того факта, что нас давили превосходящей мощью, так она ещё и уничтожала структуру всех техник. Что сводило к нулю всё превосходство в плане теоретических знаний.
— Мы всс-с-се умрём?
Голос Мьёльнира был наполнен драматичной печалью, а через секунду тот добавил.
— Найхва так и не исс-с-спекла мне торт…
Сама океанская богиня пока держалась, но её не хватит надолго. Сейчас все мы, как мухи завязшие в янтаре. Отличаемся только тем, что можем выставить кольчуги и прожить чуть подольше насекомых. Только вот с такой интенсивность расхода энергии, это ненадолго. Мы с Найхвой возможно продержимся ещё пару минут. А вот барьеры Оболенского и Гифера падут куда раньше.
Мозг в безумном темпе пытался найти варианты. Но против нас использовали силу, которая расщепляла любые техники, что отметало абсолютно все идеи, что рождались в голове.
Я зацепился за фразу про «любые техники». И сконцентрировавшись, поймал мысль, которая кружила на самом краю сознания.
— Мьёльн, ты сможешь прикрыть моё тело? Секунд на двадцать твоей силы должно хватить.
Тот озадаченно, но вместе с тем утвердительно пискнул. Я же добавил.
— Начинай сразу, как эта дрянь прорвётся. Не дай ей разрушить «искру».
Теперь в эмоциях моего спутника появилось полнейшее непонимание, из-за чего пришлось потратить ещё одно драгоценное мгновение.
— Ты всё понял? Не дай вражеской силе добраться до «искры». Прикрой тело!
Живой камень угукнул. Я же сконцентрировался. Очистил голову от лишних мыслей. И убрал кольчугу.
Боль не походила на ту, что я испытывая, умирая от рук божественных мятежников. Сейчас всё было куда хуже. Но лишь на то короткое мгновение, которое потребовалось мне, чтобы вырвать свой разум из оболочки.
Было ли страшно? Ещё как. Если бы неизвестная сила растворяла и поглощала не только классическую энергию, но и те её тонкие виды из которых состояло божественное сознание, мне моментально бы настал конец.
Но я не ошибся в своём предположении — вражеская мощь не действовала на моё сознание. Что было отчасти логично — абсолютно разные классы энергии.
Пара секунд ушла у меня на то, чтобы освоиться. Используя тела аватаров, боги обычно отрывали небольшой кусок своего разума, отправляя его к нужному смертному. Крайне редко кто-то рисковал настолько, чтобы бросить свою оболочку вместе с «искрой», оставив её под чьим-то присмотром.
В моём случае, дополнительным ограничением служила смертная оболочка. Для того, чтобы вырваться наружу в виде чистого сознания, пришлось подпустить силу врага и фактически позволить ей убить меня. Вернее, начать этот процесс. А самому ускользнуть в самой его первой стадии.
Но сейчас я был здесь. На свободе. И мчался к врагам, чьи эмоции в таком виде чувствовал особенно остро.
Торжество. Сладость грядущей победы. Уверенность. Искренняя радость. Они считали, что с нами уже покончено.
Первым я набросился на Гагарина. Окружённого множеством слоёв, полностью бесполезной сейчас, защиты.
Уничтожать смертных таким образом, мне ещё не приходилось. Но всё вышло неожиданно легко — стоило надавать на сознание патриция, как то начала само разваливаться на части. Думаю, он даже не понял, что именно произошло.
Выскользнув из его тела, я метнулся к Дивееву. Через мгновение вынырнул, оставив за собой мёртвого князя. Устремился к следующему.
Только прикончив его, осознал, что действую с безумной скоростью — тело Гагарина лишь сейчас достигло земли, а Дивеев как раз начинал падать.