Возвышение Меркурия
Шрифт:
Лицо смертного перекосила кривая усмешка.
— Ты скажешь тоже, от тысячи. Сотни по две обычно ставят, не больше. Бывает такое, что совсем разойдутся и тогда в дело идёт всё, что есть. Но такое редко случается.
Двести рублей, это мало. С другой стороны, если такие ставки сделает сразу десяток человек, то речь пойдёт уже о двух тысячах. Да и азартные игры, дело такое — далеко не всегда вопрос исчерпывается деньгами. Отличный способ находить слабые души, которые в моём случае способны стать источниками информации. А возможно и инструментами
— Тоже неплохо. Оставишь адрес?
Тот странно глянул на меня и после недолгой заминки полез в карман. Достал оттуда прямоугольный тонкий брусок, на котором горела синяя печать. Несколько раз ткнул в него пальцами. Печать завибрировала, а сам студент начал говорить.
— Приветствую, Лев. У меня тут человек на игру хочет. Когда следующая?
Чуть помолчав, добавил.
— Да, надёжный. Учится на одном курсе со мной. Деньги? Ну вроде есть.
Вздохнув, покосился на меня. Осмотрел салон машины.
— Точно есть.
Выслушав ответ, слова которого смутно доносились и до меня, убрал тонкий брусок от уха и снова тыкнул в него пальцем.
— У тебя свой дарфон есть? Могу прямо туда скинуть адрес и дату.
Я отрицательно покачал головой и тот разочарованно цокнув языком, полез в карман. Значит этот артефакт, по которому он общался с неизвестным, назывался дарфоном. Надо будет запомнить. И купить себе такой. Судя по всему, удобная вещь.
Достав блокнот и ручку, записал данные, а потом вырвал листок, отдав его мне. Вот и первая небольшая польза от моего согласия его подвезти.
Когда я просмотрел адрес и спрятал листок в карман, юноша снова проявил интерес.
— А ты куда вообще на такой машине едешь? Приём что-ли какой?
Озвучивая последнюю фразу, смертный задумчиво разглядывал мою одежду. Видимо с его точки зрения она отнюдь не подходила для торжественного мероприятия. Тут я был согласен — гардероб следовало обновить. Но прямо сейчас, необходимости в этом не было.
— Нужно решить кое-какие семейные дела.
Его брови удивлённо взлетели вверх — парень точно собирался мне что-то сказать. Но быстро передумал. Видимо решил, что рвущиеся с языка слова будут не слишком приятны. А я в конце концов, оказывал ему услугу.
Он к слову, был не таким уж сильным Одарённым. Тоже пять ядер, как и у Афеева. Да ещё и не слишком сильных. Тогда как у некоторых студентов я видел и по семь, и по десять сгустков силы. Причём, куда более концентрированных. А если вспомнить Корсакова, то у того ядер было сразу шестнадцать. И по своей мощи, каждое превосходило десяток студентов вместе взятых.
Когда мы остановились около небольшого особняка, который стоял в окружении похожих на него домов, парень поблагодарил за помощь и выскочив, устремился к воротам. Я же приказал Сандалу слетать и разведать обстановку. Нечего всё время прохлаждаться на приборной доске. Птица он в конце концов или кто?
Ястреб передал картинку, когда я уже назвал требуемый адрес и машина снова тронулась с места. В доме планировалось небольшое пиршество. Восемь студентов мужского пола, вино, закуски и продажные женщины.
Зашедший, сразу принялся рассказывать всем об Афееве, который “разъезжает на крутой машине и начал играть”. Основной массе на такие новости было наплевать, но вот реакция хозяина дома мне не понравилась. Я даже не стал запоминать те фразы, которыми он выразился — уж больно оскорбительно они звучали. Поэтому Сандал пролетел по всему их дому, разворошив родительскую постель в запертой спальне и опустошив шкатулку с женскими драгоценностями. Юнец сам напросился на последствия.
Ястреб вернулся к машине, летя рядом с ней. А я достал из саквояжа пачку бумаг, которые он притащил вместе с письмом из канцелярии университета. Если верить им, Афеев относился к нетитулованному дворянскому роду. Я не был уверен, что именно это означает, но скорее всего что-то вроде младших патрицианских фамилий.
Вот только, судя по отметкам в документах, родителей у него уже не было. Умерли. Опекуном до момента восемнадцатилетия был двоюродный дядя — единственная кровная родня, что нашлась. А в университет Афеев попал сразу на второй курс, поступив после окончания гимназии.
Больше ничего ценного в этих бумагах не нашлось. Зато содержимое письма оказалось куда более интересным. Это был официальный запрос от того самого дяди — Романа Афеева. Он извещал своего племянника, что начал процедуру официального оформления дома под Петербургом и всей остальной собственности на своё имя. А вместе с тем подал заявку на утверждение себя главой рода, ввиду отсутствия иных кандидатов. В случае, если у Афеева имелись какие-то возражения, он мог мог озвучить их лично, явившись в тот самый дом, или отправить письмом.
Правда канцелярия университета не оставила смертному ни единого шанса — пусть на конверте и красовалась печать “вручено”, но он был не распечатан и пылился среди прочих бумаг. Могу поспорить, без руки этого самого Романа тут не обошлось.
Но ему не повезло — Сандал принёс письмо мне. И теперь я считал этот дом, да и всё остальное, что принадлежало Афееву, своим. В конце концов, Меркурию точно положена отдельная спальня. Желательно с примыкающим бассейном и полусотней смертных дев поблизости. Хотя, с таким огрызком “искры” внутри, мне пожалуй хватило бы и одной. Нужно только найти ту, которая окажется в моём вкусе.
Машина катила по полупустым дорогам, я а разглядывал вывески. Книжный магазин — сюда надо будет заехать на обратной дороге. Конечно, можно послать и Сандала, но боюсь, это окажется слишком заметным. А вот тут, судя по надписи над входом, продают те самые дарфоны. Тоже нужно будет заскочить — узнать, как это работает и купить себе один экземпляр.
Автомобиль выехал за пределы города — теперь справа и слева от нас была стена зелёных деревьев. Сандал внезапно рванул в их сторону и через мгновение я почувствовал его удовлетворение — ястреб поймал дятла.