Вперед, Команданте
Шрифт:
– Они уже не мальчики, донья. И если находят мое общество интересным и полезным…
– А вы разве не видите, что они более чем прохладно относятся к обществу родного отца? Впрочем, они и прежде не называли его «папа», я такого не вспомню, ну разве что очень давно. И для меня они всегда будут «мои мальчики», даже когда доживут до седых волос. Но это будет еще нескоро, а пока… Сеньор Бельмонте, вы считаете, что я уже слишком стара? Мне всего сорок два года – и все говорят, что я выгляжу моложе. А вы, сеньор, если сбреете эту бороду… Мне кажется, она вас сильно старит!
– Донья, вы совершенно не знаете, кто я.
– Моего мужа, прежде чем мы пошли под венец, я знала меньшее время чем вас. И тогда я была наивной дурочкой, даже не достигшей совершеннолетия – а сейчас у меня есть кое-какой жизненный опыт. И я не вижу рядом никого, кто стал бы лучшим отцом для моих детей. Вы несомненно, аристократ, дон Педро Бельмонте – хотя я не знаю, настоящее ли это имя, однако ваши манеры, а еще больше, ваше умение управлять людьми и ситуацией, показывают истинно благородного человека. Вероятно, вы не испанец – ваш язык безупречен, но слишком правилен, я конечно не профессор фонетики, но отличу по произношению кастильца от андалузца, а тем более, уроженца Нового Света. Но не буду настаивать – по-испански говорят сотни миллионов людей в десятках стран, от Филиппин до Сахары, и возможно, я с каким-то диалектом не знакома. Вы воевали и убивали – но разве может кабальеро остаться в стороне от всемирной битвы света с тьмой, какой была последняя великая война? У вас есть враги, жаждущие вашей крови, раз вы даже здесь не расстаетесь с оружием, привезли с собой целый отряд головорезов, и тут тоже пытаетесь обучить военному делу товарищей моего Эрнесто – что ж, у человека чести не могут быть одни лишь друзья. Наконец, у вас нет жены, по вашему же признанию, и уж простите, вы не импотент и не содомит – полагаете, я не знаю про Глорию и Хуану? Что ж, для кабальеро, не принимавшего обет монашества, связь со служанками вполне допустима. Так что вы скажете?
– Ваш муж, донья Селия. И я напомню вам, что в этой стране нет разводов.
– Вам сказать, сколько лет – не дней, не недель, даже не месяцев! – мы не уединялись в спальне? Когда-то я его очень любила, даже была без ума. Но это давно прошло. Сейчас мы чужие люди, связанные лишь записью на бумаге. Даже живем не вместе – он предпочитает Буэнос-Айрес, где у него роскошная квартира, и наверняка, громадная кровать, успевшая познать десятки любовниц. А я даже не ревную – он мне абсолютно безразличен. И я совершенно не верю, что он решится вызвать вас на дуэль – и еще меньше верю, что вы этого боитесь. Да, у нас нет разводов – но знаете, как издавна решали эту проблему истинные кабальеро, ведь ситуации, подобно нашей, возникали много раз? Сталью или свинцом – и как господь рассудит. Но мой муж не решится – даже если вы прилюдно плюнете ему в лицо.
– Я не о том, донья Селия. Если в Аргентине не существует разводов, то как вы представляете свой брак с кем-то еще? Тем более я не желаю убивать сеньора Эрнесто – как бы к такому отнеслись ваши дети?
– Сначала ответьте мне на один вопрос, сеньор Бельмонте. Я не спрошу вас, из какой вы страны, и какое ваше настоящее имя. Но есть ли где-то женщина, которая сейчас вас ждет? Ответьте честно.
– Никого нет. Кроме огромных скелетов в шкафу. Так что, донья, вы даже представить не можете, с кем и чем связались.
– А мне плевать, дон Педро Бельмонте! Я ведь предлагаю вам пока что «де факто», раз «де юре» закрыто. Ну а что будет дальше – посмотрим. В мире ведь есть и другие страны, кроме Аргентины?
Ретроспектива. Аргентина, Плантация Матавердес, 14 ноября 1950.
– Сеньор Бельмонте, вы оскор… соблазнили мою жену!
– Ну и?
– Сеньор Бельмонте!
– Что вы орете, сеньор Гевара – давайте, оскорбите меня! Так положено по ритуалу – после, я должен вызвать вас на дуэль, в этой стране такое дозволено. И скорее всего, я вас убью – а после, мне предстоит тяжелое объяснение с вашим сыном. Я уже немолод, и мне очень хотелось, чтобы мои знания и опыт не пропали, а перешли к достойному наследнику, коль у меня своих детей нет. Это и есть мой истинный интерес – а не в деньгах, которые с собой на небо не возьмешь.
– Сеньор Бельмонте! Я, как джентльмен, могу простить ваш поступок, приняв достойную компенсацию.
– Что я слышу, сеньор Гевара! Истинный кабальеро, потомок конкистадоров – торгует честью своей жены.
– Сеньор Бельмонте, я требую… Тысяча чертей, жизнь в Буэнос-Айресе недешева!
– Меньше надо тратить на шлюх. Или мне у доньи Селии попросить, чтобы она дозволила мне защитить ее честь?
– Я мужчина! Мне можно.
– И сколько?
– Тысяча американских долларов. Можно в песо, по обычному курсу, пятнадцать к одному. В столице, знаете, не то что здесь, в Кордове. Цены на лучшие услуги и удовольствия – в настоящей валюте, а не пероновских бумажках.
– Что-то наш разговор перестает мне нравиться, сеньор Эрнесто. Жду вашего оскорбления.
– У вас будут проблемы, сеньор Бельмонте! Вам это с рук не сойдет!
– Сеньор Эрнесто, вы знаете, сколько и каких проблем мне приходилось решать за свою жизнь? А вот у вас, очень может быть, никаких проблем уже не будет никогда.
– В таком случае, сеньор Бельмонте, завтра все светское общество в Буэнос-Айресе узнает, как бесчестно вы поступили с доньей Селией. А также, кто истинный владелец плантации Матавердес. Ведь если вы скрываете этот факт, значит он для вас важен? Выдаете себя за владельца всего лишь доли собственности.
– Сеньор Эрнесто, законность нашей сделки по продаже плантации не сможет оспорить даже Верховный Суд этой страны. А что до моей роли – раскрытие ее будет для меня мелким неудобством, а вот для вас… Вам так хочется разгласить, что у вас в кармане нет абсолютно ничего, кроме долгов? И после найдутся глупцы, кто дадут вам в кредит хоть песо? А уж как будет смеяться столичное общество над жалобами бедного мужа, который не в силах сам восстановить справедливость! Хотите стать всеобщим посмешищем и неудачником – давайте! Я посмотрю и посмеюсь вместе со всеми.
– Сеньор Бельмонте, это просто не по-христиански! Морить голодом несчастного отца ваших любимых учеников.
– Могу предложить вам переселиться сюда, в свое родовое имение. Жилье и стол гарантирую.
– После Буэнос-Айреса? Я тут от скуки помру. Сеньор Бельмонте, а если… Если я вам нужен, как формальный владелец плантации, для представительских целей, то отчего я должен выполнять эту функцию бесплатно?
– Ну, если на то пошло, ваше право проживать в этом доме – которым вы не желаете воспользоваться, но тем не менее, оно есть! – тоже что-то стоит? Как и то, что вы называете себе совладельцем плантации Матавердес, не имея на это права – и я молчу. Но так и быть – я готов платить вам жалование управляющего. И ни песо больше!
– А, согласен! При условии, что первый платеж прямо сейчас – и лучше наличными, а не чеком… О, благодарю – вы истинно благородный кабальеро, дон Педро! С вашего позволения, я возвращаюсь в Буэнос-Айрес!
– Не желаете пообщаться с женой, с детьми?
– С радостью – но в столице меня ждут неотложные дела.
Эрнесто Гевара-младший (будущий Че). Лето 1955 года
– Ты палубу протереть не бойся, она стальная – ну а швабру износишь, новую выдадут. Работай давай!