Вперед в прошлое 6
Шрифт:
Илья тоже страдал по магнитофону, остальные просто сопереживали, база стала для них вторым домом, только Рая с Инной и Памфилов не успели прикипеть.
Во дворе, где расположился весь старушечий боевой состав и загалдел завидев нас, мы разделились: Илья с Яном рванули в квартиру, а я, воспользовавшись новым ключом, отпер дверь в подвал и замер в проеме. Остальные столпились за спиной. Ступенька. Еще ступенька. Пальцы нащупали выключатель. Щелк — внизу загорелся свет, и я увидел выглядывающее колесо моего Карпа там,
Да-а-а!
По телу прокатилась волна жара, скованные от волнения плечи расслабились, и я сбежал вниз, готовый обнять мопед. Он был в полном порядке, поблескивал оранжевым, ни царапинки новой не появилось!
Пока я придирчиво осматривал Карпа, наши побежали в зал, оттуда донеслись радостные вопли. Закончив, я присоединился к друзьям, широко улыбнулся, увидев телевизор на его обычном месте, и чашки с блюдцами, и «лапы» с перчатками, и грушу. Все ровно так же, как было до ограбления.
Спасло то, что награбленное воры сбывали в Ростове-на-Дону, а туда каждый день не наездишься, вот они и не успели ничего продать, а склад держали в том же доме, где жили.
Гаечка схватила Алису и Чабанова за руку, они побежали по матам, к ним подключился Рамиль, потом Инна с Раей, минута — и мы кружимся хороводом, от радости забыв обо всем.
Через минуту вернулся Илья, определил магнитофон на телевизор, вырвал Бориса из хоровода и поставил в центре, как елку, объявив:
— Вот наш герой! Если бы не он, хана нашему добру!
— Да! — воскликнул Ян и взял меня за руку.
И снова мы закружились, а Боря, получая непривычно много внимания, растерянно хлопал ресницами.
— В лесу родилась Боренька! — пропела Гаечка, и все покатились со смеху, хоровод распался.
Илья подошел к магнитофону и покрутил в руках кассету:
— Посмотрите, что мне батя дал. Говорит, от этой музыки мозги лучше работают, советовал включить, как домашку будем делать.
Я взял кассету — Депеш Мод, фирменная, с обложкой, где красная роза на черном фоне — знакомый альбом Violator.
— Продвинутый у тебя отец, — оценил я.
— А что это? — спросила Гаечка, потянувшись к кассете. — Хэви-метал?
— Не, ща узнаем, — улыбнулся Илья. — Сам не в курсе.
— Странный и очень крутой рок, — ответил я.
Илья открыл кассетоприемник и обнаружил там не подписанную прозрачную кассету, которую слушали воры да не успели вытащить.
— О, нам подарочек! — усмехнулся Памфилов. — Компенсация за пережитое. Интересно, что те козлы слушали?
— Стой! — воскликнула Гаечка. — Нужен тазик.
— Зачем? — не понял Илья и включил неопознанную кассету.
— Кореша вы мои, кореша, — захрипел вокалист.
— Блевануть! — заорала Гаечка, и Илья сразу сменил кассету.
— Вот уж кореша, — улыбнулся я, вертя в руках трофейную кассету. — Сдали подельников и всех собак друг на друга повесить попытались.
— Так выходит, Костаки зря завалили? — спросил Рамиль. — Не с его подачи ведь в твоего батю стреляли.
— Туда ему и дорога! — воскликнула Алиса, передернув плечами. — Пусть горит в аду! Если бы его в нашем городе похоронили, я приносила бы ему на могилу дерьмо и выпотрошенных кукол.
— Стечение обстоятельств, — объяснил я. — Просто отморозки пытались отомстить моему бате за то, что он одного из них закрыл. Насчет Костаки… такое жить не должно, Алиса права.
Заиграла музыка. У меня дух девяностых прочно ассоциировался с мрачной эстетикой «Депешей». Если бы попросили охарактеризовать ощущение от «Депешей», я сказал бы, что это шикарно аранжированная безнадега.
— Офиге-еть! — оценила музыку Гаечка, стоящая на матах. — Какой голос, господи!
Она закатила глаза, с десяток секунд стояла столбом, а потом упала и задергалась, будто ее током било, приговаривая:
— Кайфовый голос, я тащусь! А-а-а!
Рая Лихолетова недобро посмотрела на магнитофон, но ничего не сказала — усвоила, что со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Инне же было все равно.
— Народ, — крикнул я, — мне надо смотаться по делам, давайте тренировку проведем через час.
— То есть ты меня не погоняешь, — со вздохом спросил Рамиль.
— Помаши кулаками с парнями, всяко польза, — посоветовал я.
— Кто на новенького? — Рам выписал двойку невидимому противнику.
Мне нужно было съездить посмотреть, как обустроился Каналья — как-никак, у нас совместный бизнес. Запчасти он получил, возможно, и работу начал, но вдруг ему не хватает чего-то важного?
Во время занятий меня очень беспокоил этот вопрос, хотелось во всем убедиться, почувствовать себя бизнесменом. Иногда всплывали мысли о том, все ли хорошо у мамы на новом рабочем месте, и не началась ли бойня в Москве.
К Каналье я поехал в начале четвертого, Юрка упал мне на хвост — не хотел добираться на перекладных. Проезжая мимо рынка, я подумал, что надо бы еще заскочить к валютчику, узнать, написала ли его напарница заявление и удалось ли им хоть что-то вернуть, но не стал его проведывать — это праздное любопытство, есть более важные дела.
За полчаса с хвостиком мы с Каюком доехали до бабушкиного дома. Боцман нас встречал, он будто бы запомнил рык движка и узнавал наш мопед издали. А еще нас встречал мощный запах браги.
— Бабушка самогон гонит, — просветил меня Каюк. — До ночи, наверное, будет: дофига у нее вина.
Странно, что нет алкашей, которые должны бы почуять запах и роиться у забора, подобно мушкам дрозофилам. Мы вошли во двор, и из распахнутой кухни выглянула раскрасневшаяся бабушка, помахала нам.
— Мальчики, идите есть жаркое из утки.