Вперёд в прошлое

Глушков Владислав

— Не самое лучшее время ты для такого похода выбрал.

— А что так?

— Зима на носу, а Странники эти они на самом севере Уральских гор проживают, там, в скорости снег выпадет, и тайга совсем непроходима станет.

— Так разве мы время выбираем? Чаще оно нас. Путь длинный был, да и задержек в пути, вот и затянулось наше путешествие.

— Что же ты прямо горы не пошёл? Давно был бы там. Чай от Княжества Киевского не так далеко как их Кхитая?

— Прав ты конечно, не так далеко. Но откуда ты про Княжество Киевское знаешь? Мы тебе не

говорили, откуда идём.

— Не переживай. Просто друзья твои громко разговаривали, дом вспоминали, вот и услышал я.

— Да это они могут. А почему крюк такой дали? Так это очень просто, Друг наш, кхитаец Ли, его надо было забрать, никак он не соглашался, что бы мы в эту экспедицию без него отправлялись.

— Хм, чудно, — ухмыльнулся в бороду капитан, — не встречал я ещё в своей жизни кхитайцев так преданных белым народам. Да и обратного тоже не замечал.

— В жизни всякое бывает. Вот к примеру с утра солнышко светило, а сейчас дождь идёт и конца и края ему не видно. Даже берега уже давно растаяли в этом дожде.

— Так это природа, она только Богам подвластна. Люди это совсем другое. А коротышка этот откель у вас взялся? Что-то я не встречал ещё таких людей.

— И здесь твоя, правда. Не человек это, гном. Мы по дороге сюда к ним в гости попали, совершенно случайно. Вот и прибился к нам, попутешествовать решил, мир посмотреть.

— Ух, ты! Не уж-то настоящий гном? Сказы про них конечно в наших местах ходят, да вот только никто их никогда не видывал. Все думают, что это не более как красивые легенды, про гномов, и про их сокровища.

— Как видишь не совсем легенды. Ты поговори с ним, он тебе многое может рассказать про их, подгорное царство. А ты потом своим детям да внукам рассказывать будешь.

— Да интересная у вас компания, как говорится, всякой твари по паре. Драконов только не хватает.

— А что это ты про Драконов вспомнил? Не уж то водятся в ваших краях?

— Нет, от них тоже только легенды остались. Жили, конечно, они много веков назад и в наших сопках, да вот только не ужились с людьми, и ушли, куда неизвестно, говорят в другие миры, где человека нет.

— Да слышал и я про такую легенду, да что-то с трудом верится в неё.

— Это выбор каждого, верить или не верить.

— А ты капитан философ.

— Нет, просто давно уже живу, и хожу по морю Байкальскому тоже давно, многого навидался, ещё большего наслышался. А ты знаешь, когда вот такая погода, то, что остаётся, кроме как вспоминать, что тебе люди рассказывали и думать, правда, это иль придумка. Про Драконов мне кажется правда. Разве можно с нами, людьми ужиться? Ни одно разумное существо на это не способно. Вот только водные народы и уживаются и то, по-моему, только оттого, что в разных мирах живём и никак на их мир позариться не можем. Можно сказать, что это сосуществование с нашей стороны вынужденное.

— Вон, какую теорию ты загнул, а говоришь, что не философ.

— Это не теория, действительность.

— Ладно, размышляй над действительностью дальше. Пойду, что-то друзья

мои заскучали.

Это по большей мере относилось к Павлу. Он стоял на носу корабля с самого утра, даже когда небо затянуло серыми тучами, и пошёл дождь, он не шелохнулся и продолжал так стоять, вглядываясь вдаль. Остальные разместились на корме, под навесом, кто дремал, кто играл в кости. Корабль, на котором плыли путешественники, был условно пассажирским, два других предназначались исключительно для перевозки грузов и скота, поэтому всех лошадей разместили там, поставив сопровождающими двух племянников Ли Шена.

— Что дружище грустишь, стоишь. Совсем на себя непохож.

— Не знаю, командир. Как-то муторно на душе. Понимаешь, не было такого никогда, а вот как Лизу встретил, так и не могу себе места найти. В бою всё осторожничаю, в будущее стараюсь заглянуть.

— То, что в бою осторожничаешь, это хорошо. А вот как с будущим быть так это нам вместе подумать надо. Выберемся из этого похода живыми и невредимыми, надо будет тебя как-то легализовать в нашем мире. Я вот что думаю. Может тебя, куда в Пакистан перебросить, да легенду о пленении придумать.

— Так ты же доложил, что погиб я.

— А ты выжил, только сильно раненного тебя в плен взяли. Времени-то около пяти лет прошло. Трудился ты там, на благо Пакистанского народа, трудился, да и сбежал. До посольства добраться только надо будет. Да вид соответствующий иметь.

— Да план хороший. Только вот как в Пакистан-то меня отправить?

— Я думаю при помощи вот этого браслетика, хотя есть масса и других способов. К примеру, может Им поспособствовать или Преподобный Присвит.

— Об этом я как-то и не подумал.

— Вот видишь, одна голова хорошо, а две оказывается всё-таки лучше. Так что не унывай дружище, справимся мы с этим.

— Справиться то справимся, но вот с тебя-то могут спросить. Почему не проверил, почему был уверен, что погиб? И так далее, по полной программе.

— Во-первых, я уже совсем в другом государстве живу, а во-вторых, я уже думал. Не буду я туда возвращаться. Найду Катерину, обоснуемся здесь, построим дом на берегу Днепра, на окраине Киева и будем детей растить, а не найдём, так тем более нечего мне там делать. Поступлю на службу к Князю Святославу. Буду из его гвардейцев рейнджеров делать, может, когда где и пригодятся.

— Значит, так ты всё себе распланировал?

— Да Паша, так.

— А меня, значит туда?

— Да Паша, туда. Аня не захочет сюда, у неё там ещё мать, за которой ухаживать надо, да и девушка она хоть и скромная, но всё-таки вырвать её из той цивилизации не получится, не согласиться она. Да и тебе там больше по душе. Что я не помню, какими глазами ты на мой мотоцикл смотрел, и как потом гонял на нём.

— Наверное, командир, ты как всегда прав.

— Так, что хватит унывать. Пошли под навес, не стоит под дождём стоять, ещё простудишься, заболеешь, как я тогда Анне в глаза смотреть буду? Нет, брат нам с тобой ещё много дел сделать надобно.