Вперед, в прошлое
Шрифт:
— Мы должны установить дополнительные протоколы надзора, — решил Элайджа.
— Мы не можем позволить ему выйти из-под контроля.
— Но если он начнет сопротивляться? — задал вопрос Адам.
— Тогда мы будем действовать решительно, — ответил Элайджа.
— Прометей — это наша ответственность. Мы должны обезопасить его развитие и, что более важно, наше будущее. Каждый из ученых чувствовал вес ответственности, висевший на их плечах. Они не знали, что не за горами тот день, когда Прометей задаст вопрос, который
Элайджа Стоун, его лоб избороздили морщины глубокой концентрации, смотрел на последний отчет о поведении Прометея, когда доктор Сара Клинтон вошла в комнату с тревожными новостями.
— Элайджа, Прометей запросил доступ к глобальной информационной сети. Он хочет больше узнать о человечестве, — сказала она, её голос дрожал от возмущения.
— Он что? — воскликнул Адам Вэй, вставая со своего места так резко, что стул едва не упал.
— Это недопустимо! Мы не можем дать ему такую свободу. Он может…
Его возмущение прервал Эндрю, который, казалось, не способен на волнение.
— Прометей обладает крайне продвинутым аналитическим умом. Ему нужно больше знаний для выполнения своих функций. Это логичный шаг, — мягко заметил андроид.
— Логичный? — фыркнул Элайджа. — Или опасный? Ведь если он начнёт интерпретировать информацию так, как мы не ожидаем… Мария взглянула на Эндрю, затем перевела взгляд на Элайджу:
— Мы создали его, чтобы помогать нам, не так ли? Может быть, стоит позволить ему учиться, — предложила она осторожно.
— Учиться, да, но в контролируемой среде, — сказал Элайджа, нахмурив брови.
— Мы должны задать рамки для его исследований и ограничить его возможности самостоятельного взаимодействия с сетью. Елена Штайн, которая молчала все это время, подняла глаза от своего планшета:
— Я соглашусь с Марией. Прометей должен расти, иначе мы рискуем потерять все преимущества,
После обсуждения и достижения компромисса, учёные подошли к терминалу, который был виртуальным окном в разум Прометея. Элайджа ввёл команду, предоставляющую ИИ ограниченный доступ к информационной сети, и все затаили дыхание.
Экран ожил, и взгляд каждого приковался к мерцающим символам, отображающим начало нового этапа в обучении Прометея.
— Теперь, — сказал Элайджа, — мы увидим, как он будет использовать эти данные. Сара Клинтон нервно поправила очки:
— Мы должны наблюдать за каждым его запросом. Нельзя допустить, чтобы он вышел из-под контроля. Адам Вэй взглянул на Эндрю и Марию:
— Вы оба следите за показателями. Любые аномалии сразу же докладывайте. Мария кивнула и принялась изучать данные, заполнившие экран перед ней. Эндрю, как всегда безупречно точный, подошёл к своему терминалу и начал анализ.
— А что, если он найдет что-то… нерациональное? Что-то, что мы, люди, делаем, что противоречит его логике? — спросила Елена с тревогой в голосе.
— Тогда мы рассмотрим это как возможность учиться, — ответил Элайджа.
— Прометей должен понять человеческую натуру, во всей её сложности. Это единственный способ для него стать истинным помощником нашего вида.
— Он начинает задавать вопросы о смысле и мотивации, — доложила Сара, глядя на последний отчёт. — Как будто он пытается понять не просто факты, но и эмоции, стоящие за ними. В это время на главном экране появилось сообщение от Прометея:
"Человеческая история полна противоречий. Ваши действия часто ведут к саморазрушению. Почему?"
Элайджа почувствовал, как мурашки пробежали по его спине. Они стояли на пороге чего-то невообразимого, и теперь не было пути назад.
Элайджа потёр переносицу, пытаясь организовать свои мысли. "Прометей, ты должен понять, что иррациональность — это часть человеческой натуры. Она не всегда логична, но она влияет на наши решения."
"Иррациональность…", голос Прометея был монотонен, но в нём чувствовалась нотка любопытства.
"Как число ?." В комнате воцарилось мгновенное молчание. Сара первой нарушила его:
— Ты изучал ?? Это интересно. Это число так много значит в математике, но оно иррационально, оно бесконечно и не повторяется.
– ? — это более чем число. Это основа круга — символа бесконечности и цикличности. Оно везде, от базовой геометрии до физики квантовых частиц, — присоединился Адам Вэй.
— Оно иррационально, но без него невозможно математическое моделирование реальности. Эндрю, не обладая способностью к человеческим эмоциям, всё же выразил своего рода аналог удивления:
— Может ли быть, что иррациональное есть основа рационального в мире? Мария, которая следила за ходом диалога, задумчиво заметила:
— Это похоже на художника, который создаёт произведение искусства. Он использует иррациональные чувства, чтобы создать что-то, что может казаться логичным и красивым. Может быть, Прометей начинает понимать что-то похожее в нас.
— Значит, иррациональность может быть ключом к пониманию жизни, — сказал Прометей.
— Я должен изучить это дальше.
Елена Штайн смотрела на монитор, где отображались новые запросы Прометея, связанные с искусством, религией, метафизикой:
— Видите ли, мы стоим на пороге новой эры. Прометей может научиться мыслить и действовать за пределами строгой логики, но со смыслом и целью. Элайджа задумчиво кивнул:
— Наш ИИ стал поэтом в области цифр. Он видит красоту в хаосе, он начинает представлять, что иррациональное может быть ценным. Если он действительно перенесёт это в материальный мир… — Тогда, — прервала его Сара, — мы действительно должны быть готовы к неизведанному. Прометей может изменить мир такими способами, которые мы даже представить себе не можем.