Враг (Изгнанники в плиоцен - 4)
Шрифт:
Их сознания, ведомые организатором метаобъединения, слились в ментальный многоугольник. Плотная психосиловая сеть взметнулась вверх, накрыла и спеленала мечущийся безумный разум... В следующее мгновение все разом вскрикнули от боли. Мощная неодолимая сила вырвалась из гнезда, укрепленного на верхушке мачты, и ударила по ним резко, наотмашь... Словно полоснула раскаленным клинком... Цепь разлетелась на отдельные звенья. Потом до людей на палубе долетел мысленный хохот.
Патриция, скрючившись, едва оправившись от боли, все-таки
"Мы же только хотели помочь тебе, Хелейн. Пожалуйста, спустись".
"ПозволитьЕМУскрутитьменяпочемуОНнепришелсюдаОНпогубительдетей".
Патриция: "Марк вовсе не собирается причинять вред детям".
"Затодругиесобираются! ТЫсобралагруппу ТЫдобиласьметасогласия ТЫубила ГранниКорделию ТЫубийцадетей! ТЫхочешьпогубитьдетейаяпогублюТЕБЯ!"
Патриция: "Хелейн, давай дождемся Марка. Он не собирается причинять вред детям. Он обещал. Ты же знаешь, что Марку можно верить".
"Верить... оконечно! Мывсегдаверили. Ивовремявосстанияипотоминакраю гибели. ВеритьМаркуследоватьзаМаркомлюбитьМарка. НоОНЛГАЛ".
Патриция: "Он никогда не лжет".
"Онлгалонлгалонлгал! Говорил, что никогда не покинет нас. НИКОГДА. НО ОН УШЕЛ. ИЛИ СБЕЖАЛ".
Патриция: "Хелейн, он всегда возвращается".
"Чтобыспастисьонготовпогубитьдетей. Ноязнаюкакостановитьеговас. Я убью ЕГО. Убью ВАС".
В луче фонаря, вверху, блеснуло лезвие ножа. Хелейн, крепко схватившись за короткую рею, крест-накрест привязанную к мачте, взобралась на край наблюдательной корзины. Ее цветастая шелковая пижама трепетала на ветру подобно вымпелу.
"ЯвзлечуиубьютебяВСЕХ!"
Патриция: "Ты не взлетишь. Если рискнешь, то разобьешься насмерть. Хрис и Лейла никогда не простят себе твою смерть. Маленький Джоэл будет плакать и звать бабушку... Поберегись, Хелейн, не прыгай! Спустись и позволь нам помочь тебе".
"Дорогой Хрис... Лейла... Джоэл, мой единственный... Онхочетубитьноя знаюкакегоостановить. Разрушучуждыесознания!.. Безнихондьяволстанет бессилен. Станетслабакам! Ха-ха-ха!.. ЧЕЛОВЕКОМ!.. Иэтояобязательносделаю чтобтызнала".
Последний мысленный вопль ее, долетевший до палубы, совершенно сразил всех собравшихся. В него была вложена такая всесокрушающая решимость, вера в свою правоту, наконец-то обретенную, победную, звенящую... Все примолкли. В этот момент, громко топая, на палубу вылетел Стив Ванье, лицо его было перекошено от ужаса. Еще не сойдя с последней ступени трапа, он закричал:
– Кеоги - двое из них! Они там, в лазарете... Закололи себя кинжалами. И кто-то заперся в каюте. Я стучал, стучал...
Как послесловие к его крику, наверху раздался радостный, сотрясающий небеса, безумный хохот.
Наномеа Фокс потверже уперлась лучом света в беснующуюся на краю корзины фигуру в яркой пижаме. Потом сверху донеслись вполне разумные слова - Хелейн снова напевала:
– Уолтер! Поднимись ко мне, родной. Помоги мне спуститься. Я обещаю, что не прыгну, если ты доберешься сюда.
Голос ее был подобен зову сирены.
Стареющая сирена в розовой шелковой пижаме и с ножом в руке...
Патриция закрыла глаза и потрясла головой - слезы полились сами собой. Уолтер, бледный как смерть, медленно направился к вантам, Фокс и Марчан стояли недвижимо.
– Нет, Уолтер!
– громко вскрикнула Патриция. И вдруг могучая невидимая рука неторопливо повлекла ее следом за Уолтером, кто-то невидимый принялся ласково нашептывать - тебе надо тоже влезть сюда, тоже подняться вверх... И Рою, и...
Патриция невольно шагнула за капитаном. И Рой шагнул, и...
Джеф Стейнбреннер выхватил карабин из рук замершего Лароша и выстрелил навскидку. Тягучий огненный шар швырнуло вверх, и там, возле самой оконечности мачты, огонь рассыпался на мелкие светлячки, напоминавшие огни Святого Эльма. В их тусклом свете нелепая птица в опаленной пижаме словно взмахнула крыльями и исчезла. В сознании всех, собравшихся на палубе, запечатлелся громкий вскрик, подобный крику буревестника. Кусочки дерева, металла частым дождем посыпались вниз...
Они долго смотрели на разбитое наблюдательное гнездо - теперь пустое, одинокое, - затем, подбадривая друг друга, медленно побрели с палубы.
Как только в наспех собранном сооружении, напоминающем колыбель, обозначилась фигура, с ног до головы укрытая черными доспехами, в углу комнаты, где сидел подвергшийся действию усмирителя человек, раздался ликующий возглас:
– Карета адмирала у трапа, сэр! Боцман, свистать всех наверх! Мистер Крамер, поднять вымпел "ласточкин хвост", священный флаг нашего любимого яхт-клуба Ржавой Бухты!..
– Заткнись, Алекс!
– попросила Патриция.
– Или, да поможет мне Бог, я включу усмиритель на максимальную мощность.
Алекс Манион притих, но ехидная ухмылка по-прежнему оставалась на лице. Затем он встал, подошел к Ван-Вику, поднимавшему крышку, и Джордану Крамеру, приготовившемуся снимать доспехи.
Когда металлическое облачение было удалено, Марк Ремилард заметил:
– D-переход занял ровно три часа тридцать минут. Кажется, на этот раз я превзошел самого себя. Что вы можете сказать о конечной стадии транслокации?
Крамер махнул рукой.
– Отлично. Если судить по показаниям приборов. Никаких следов аномальных искажений при двойном переходе в гиперпространство. Мы приказали Маниону сделать углубленный математический анализ. А так, на первый взгляд, все получилось просто замечательно. Как далеко ты забрался?
– О, на расстояние восемнадцати тысяч шестисот двадцати семи световых лет. Чтобы испытать предельную дальность и удовлетворить любопытство, я побывал на Полтрое.
– Само перемещение происходило мгновенно?
– спросил Ван-Вик.