Враг моего врага. Том 2
Шрифт:
– Так это, уехал. Чего ему стоять тут с нами, мерзнуть? Он говорит нам, что делать, и уезжает.
– Ладно, а когда он появится?
– Ну, послезавтра, может быть.
Ничего себе! Бен ожидал, что он подойдет через пару, в крайнем случае пяток часов.
– Ну, а что вы хотели, хирра? У него таких строек… – мужик выставил пальцы обеих рук, – десять! – с гордостью объявил он. – Или даже больше.
Бен прислонился плечом к недостроенной конструкции. Все напрасно. Неделя долой, а ничего не достигнуто. Но хуже всего то, что Бен перестал видеть перспективу. Он был готов к долгим поискам, но он больше не знал, где искать. Совсем.
– Вы не расстраивайтесь так, хирра. Хотите реттихи горяченького? – мужик сунул ему термос.
– Нет, спасибо, –
– Дурак! – сказал второй кетреййи товарищу с термосом. – Надо было крови предложить.
– Сам дурак, – отмахнулся тот, отпивая реттихи. – Он не шитанн.
– А кто?
– А черви его знают…
Начальник охраны разбудил Ортленну среди ночи. Она села на кровати, кутаясь в одеяло.
– Риннк, в чем дело?
– Земная база на связи, – сообщил пожилой шитанн.
Захар распорядился отдать Ортленне запасную радиостанцию. Маломощную, но хоть какая-то связь.
– Что им надо в такое время? – удивилась она. – Ночь же глухая.
Риннк Цаххайн пожал плечами.
– Не знаю, но что-то важное. Они держат связь и ждут тебя.
Ортленна вдруг испугалась. Земляне вызывают ее в неурочный час явно не для того, чтобы поболтать или пригласить в гости. Что-то случилось. Нападение? Авария? Она вскочила, сунула ноги в тапочки и поспешно завернулась в накидку. Волосы! На ночь Ортленна распускала свой пучок. Смущаясь, она принялась сматывать черные пряди, втыкая шпильки. Охранник отвел глаза. Цаххайнам проще: всего лишь немного лака.
– Слушаю, – ворвавшись на дежурный пост охраны, она натянула наушники. – Ортленна Лис.
– Ортленна, это Захар, – не любит он официально представляться. Неужели не знает, что все разговоры записываются? Знает, конечно, сам же, небось, и распоряжается записывать. Но формальностями пренебрегает. – Наши с орбиты передают, подошел линкор «Райская молния».
Сон моментально слетел. Корабль здесь! Почему же капитан сам не сообщил на рудник? Дура, выругала она себя, нормальной связи ведь нет.
– Ортленна, к вам спускаются шаттлы с людьми и оборудованием. Готовьтесь принять.
Она не переставала верить, что это когда-нибудь произойдет, а когда произошло, показалось нереальным чудом. Она не ожидала чуда прямо сейчас. Ждала любых неприятностей, самых страшных, а о хорошем боялась думать, чтобы не спугнуть. И не спугнула! Вот оно, чудо, падает с неба в руки.
– Захар, – прерывающимся от счастья голосом прошептала она, – спасибо.
Если бы он был рядом, она бы его поцеловала.
– Да не за что, – мягко рассмеялся он.
Да просто так!
Медицинский комплекс в Урхентейсте был огромен. Полтора десятка строений, в том числе многоэтажных, раскинулись среди деревьев с густыми фиолетовыми кронами, которые тянулись к зависшему в небе солнцу. Белокурая работница мыла из шланга ограду. По тропинкам гуляли выздоравливающие, у подъездов, далеко не уходя, беседовали доктора в свободные минуты. Болтали, расположившись на скамейках с бутылками железного сока, здоровые дюжие молодцы и полнотелые женщины кетреййи из разных кланов – штатные доноры, которым платили только за то, чтобы всегда были под рукой. С центральной площадки взлетали и садились медицинские аэромобили, разноцветные цветочные головки пригибались под воздушными потоками. А из боковых ворот несколько раз в день выносили носилки с телами, обмотанными белой материей с головой, и отдавали плачущим родственникам и близким. Эйзза не любила туда смотреть. Она боялась оказаться не сегодня-завтра среди этих безутешных близких.
Окна гостиницы выходили прямо на больничный комплекс. Лучший во всем Раю, так сказала хирра Айцтрана. Именно поэтому они приехали сюда прямо из Генхсха, не теряя времени. Эйзза выходила на просторный балкон номера – удивительное сооружение, на сумеречной стороне ничего подобного не строят, – и рассматривала больничные корпуса. Их схему она уже выучила в подробностях. Родильное отделение, травмпункт, хирургия, инфекционный корпус, амбулатория… реанимация. Пластиковые тонированные окна, системы климат-контроля на подоконниках. Она могла точно сказать, за каким окном располагается бокс 8-344. Она могла бы сказать наверняка, где сейчас находится хирра Айцтрана. Дверь в бокс напротив окна, а чуть левее двери, в углу – банкетка, где позволяют сидеть посетителям, если они не нарушают правил. Сидеть и смотреть на мониторы с мертвыми, строго одинаковыми пульсациями электрических сигналов. Хирра Айцтрана объясняла, что сигналы идут с приборов: искусственное сердце, искусственные почки, искусственные легкие… Все искусственное. Эйзза тогда в ужасе спросила:
– Что, у него и отросток теперь искусственный?
Шитанн засмеялась и потрепала Эйззу по щеке. Нынче Айцтрана редко смеялась.
Эйзза тоже время от времени сидела на этой банкетке, заменяя Айцтрану. А если они обе не могли, Айцтрана отправляла на дежурство сразу двух парней Селдхреди, которых привезла с собой. Он не должен оставаться один, говорила она, ей это казалось очень важным. Несколько раз приезжали сыновья – ненадолго, на день-два, у младшего сына проблемы со свадьбой, невеста тоже в больнице, только в другой, а старшему не так легко вырваться с Розовой Луны, где он работает. Всерьез рассчитывать на их помощь нельзя. Айцтране оставалось надеяться, что на двоих блондинов хватит ума не делать глупостей и соблюдать больничные правила, чтобы их не выперли с запретом на посещение. Если честно, она не очень на них полагалась. На Эйззу – да. У девушки достало сообразительности раздобыть ее номер и срочно вызвать из Шарккита, и она успела вовремя. Официальное сообщение от космофлота пришло через сутки. Промедли она сутки, в Генхсхе ей выдали бы тело, замотанное в белое. Айцтрана доверяла Эйззе. Но опереться на нее в полной мере не могла: Эйзза ждала ребенка, ей нужен был нормальный сон, прогулки, горячее питание… и хоть немного положительных эмоций. А с последним дело обстояло не очень.
Первое время Эйзза плакала, потому что боялась за хирра Мрланка. Но невозможно бояться неделями, месяцами… С этим страхом свыкаешься, живешь с ним, как с недобрым старым знакомым. Каждый день встаешь и каждый вечер ложишься, думая о нем. Страх перестает колоть ножом в сердце, притупляется, и сквозь его поредевшие колючки проступает иная боль. На «Райской молнии» Эйзза потеряла мужа. Всего-то ничего они прожили в браке. Как она радовалась, выйдя замуж! Стейрр был замечательным – добрым, красивым, ласковым, он так классно танцевал, так круто дрался, так любил ее… У них могло бы быть много-много детей, четыре или даже пять. Теперь – все. Его больше нет, он остался на сброшенном модуле. По кораблю пошла волна детонации, и проблему решили хирургическим путем. Возможно, Стейрр был еще жив, когда «Молния» отстыковала левый модуль, кинув всех, кто там был, на верную смерть. Теперь Эйззе вековать свой век в одиночку – без мужа, без детей… кроме одного ребенка, да и тот – не его.
Хирра Мрланк сказал, что это ребенок Бена Райта. Если бы Бен был кетреййи, она вышла бы за него замуж – за него, не за Стейрра. Но Бен – инопланетянин. У него своя жизнь, где-то далеко. Космос огромный; скорее всего, они больше не встретятся. А если и встретятся? Еще хуже, она теперь замужняя женщина. Одно страдание!
Плакать о Бене бессмысленно, он – не для нее. Да и что о нем плакать? Он наверняка жив, вероятно, здоров и, возможно, даже счастлив. А о Стейрре плакать поздно. И Эйзза снова плакала о Мрланке. Многие говорили о нем, как о мертвом, но хирра Айцтрана сказала: клиническая смерть – это еще не абсолютный конец. Если он захочет жить, то вернется. Она говорила так и смаргивала слезы, сама не веря, что он захочет. Когда они виделись в прошлый раз, он готовился принять смерть. Она не верила, но все же надеялась. Эйзза и верила, и надеялась. Она видела хирра Мрланка позже и совсем в другом состоянии духа. Но врачи были настроены скептически, и Эйзза опять начинала бояться – бояться, что потеряет и его.