Враг моего врага
Шрифт:
Проехали Желдор. Лазарев потянулся к бардачку, где у него было с полблока сигарет. Нащупал пачку, распечатал, выцарапал сигарету, сунул в губы.
– В машине не курить! – раздался женский голос.
– Что?! – Лазарев в очередной раз поборол в себе желание схватить эту самонадеянную брюнетку за волосы и треснуть ее мордой лица о торпеду. – Может, вы мне и дышать запретите?
– Сергей Николаевич, если вам так невмоготу, валяйте, курите, – не повышая голоса, произнесла она, при этом чуть повернув к нему голову. – Только учтите. Заодно с вами наш человек тоже прикурит папироску. И пока вы будете здесь пыхкать табачным дымом, игнорируя мое предупреждение, он, вполне возможно и даже более чем вероятно, протестирует кончиком тлеющей сигареты нежную кожу вашей жены… Ну или сына. Понятно?!
– Сволочи, – пробормотал под нос Лазарев, убирая сигарету обратно в пачку. И уже громче прибавил: – Понятно, не тупой.
Неподалеку от платформы «33-й километр» Роза скомандовала остановку.
– Сейчас мы поменяемся с вами местами. Дальше поведу машину я. И без фокусов.
Лазарев приткнулся к автобусной остановке. Вышел из «девятки», чуть посторонился, пропуская Розу мимо себя. Рыскнул глазами по сторонам, выискивая «попутчиков». Ага, вот они… «Икс» остановился метрах в тридцати по корме. Затемненные стекла по-прежнему скрывали внутренности салона и не позволяли сосчитать количество находящихся там людей. Госномера у водилы московского региона, из 177-й серии. Лазарев имел возможность рассмотреть следовавший за ними всю дорогу транспорт.
Внедорожник не выглядит новым. Явно бэушный, тачке с виду лет пять-шесть. И госномер он срисовал, благо водитель «икса» все время держался вплотную (а пару раз даже ненадолго обгонял «девятку»). Но что-то ему, Лазареву, подсказывало, что пользы от этой информации, даже если его не прихлопнут сегодня, – хрен целых, хрен десятых…
– Садитесь, поехали! – поторопила его спутница, на руках которой по-прежнему красовались тонкие перчатки.
Когда он уселся в еще не успевшее остыть после нее пассажирское кресло, Роза скомандовала:
– А теперь обернитесь и возьмите пакет!
Лазарев уже давно заметил этот лежащий на заднем сиденье сверток, который положила туда Роза наряду со сложенным аккуратно плащом и сумочкой. Он повернулся вполоборота, зацепил пакет, пошарил в нем рукой. Внутри оказался сложенный в несколько раз плотный полотняный мешок темно-синего цвета…
– Наденьте!
– Прямо сейчас? – несколько удивился Лазарев. – Но… могут ведь увидеть… обратят внимание…
– Не тратьте лишних слов! Наденьте мешок на голову! И не вздумайте снимать, пока вам не скомандуют! Это в ваших же интересах.
«Девятка» после поворота снизила скорость. Несколько раз основательно качнуло на ухабистой дороге. Лазарев не очень хорошо знал данную местность, но предположил, что Роза держит путь к одному из расположенных неподалеку дачных поселков…
Похоже, приехали. Что-то бряцнуло: кажется, открывают металлическую браму.
Вновь тронулись и тут же остановились.
Судя по звукам, на территорию въехала еще одна машина… Наверняка это тот самый «икс», что следовал за ними от подъезда лазаревского дома.
Роза выбралась наружу из трофейной машины, не забыв прихватить с заднего сиденья свой плащ и сумочку. Двухэтажный кирпичный дом, выбранный в качестве одной из двух загородных баз, с виду мало чем отличался от соседних строений. Разве что забор здесь повыше, чем у соседей – весь участок площадью в восемь соток с особняком и хозпостройками окружала щитовая ограда высотой в два человеческих роста…
На объекте их дожидались двое крепких молодых мужчин, одетых в обычный штатский прикид. Один, внушительной комплекции (в народе таких называют «качок» или «амбал»), имел славянские черты. Именно он, кстати, открыл браму, запустив на объект вернувшуюся с задания группу.
Другой мужчина – вернее, парень, поскольку ему чуть за двадцать, – жилистый, сухощавый, подвижный, как ртуть. Свои звали его Али, Алик. Иногда, но не в его присутствии – Ворон. Смугловатый, черноволосый, с поблескивающими агатовыми глазами и чуть крючковатым носом, он действительно чем-то походил на эту птицу…
– Дэн, возьми ключи от тачки, – Роза передала брелок «амбалу», перепоясанному поверх свитера ремнями, поддерживающими наплечную кобуру с «береттой». – Потом переставишь за дом и накроешь брезентом! А сейчас аккуратно переместите «клиента» в дом! Алик, помоги Дэну! Тащите его в подвал. Но не в компанию к «паленому», а в другой отсек!
Она только сейчас позволила себе слегка расслабиться. На ее лице, когда она посмотрела на подошедшего к ним Шамана, выбравшегося наружу из салона «икса», появилась, хотя и ненадолго, торжествующая усмешка.
Лазарева извлекли из салона «девятки». Развернули лицом к машине; кто-то перехватил горло сгибом локтя; вывернули назад руки, защелкнули браслеты наручников. Холодные полудужья сомкнулись, плотно захватив кисти рук и заодно болезненно прищемив кожу на правом запястье… Сергей по-прежнему ничего не видел из-за надвинутого на голову полотняного мешка. Несколько ступенек вверх. Крыльцо? Затем невольно, сугубо механически, автоматом, мысленно пересчитал ступени, ведущие вниз, их оказалось двенадцать.
Послышался звук проворачиваемого в замке ключа. Дверь открылась почти бесшумно, даром что металлическая. Кто-то из двух «вертухаев», поддерживающих его за локти, болезненно пнул носком туфли по голени привезенного на объект «товарища».
– Ну че, тварь! – сказал кто-то над ухом. – Заходи, не менжуйся! Тут для тебя номер «люкс» приготовили!
Лазарева буквально внесли под руки в один из двух оборудованных под особняком «люксов». Силком, под приглушенный матерок, усадили на табурет возле противоположной от входа стены. Али щелкнул пакетником; в синеватом свечении помещение, в котором они оказались, напоминало отсек морга. Металлический стол, металлический же табурет, унитаз в углу «камеры», раковина с краном… Одна стена выложена кафелем, другие – покрашены масляной краской в цвет охры.
Али переместился к задержанному, дабы подсобить напарнику, подстраховать его, пока тот готовит «пациента» к предстоящему разговору. Дэн присел на корточки. Расправил в ладони собранную в кольца, подобно задремавшей на солнце гадюке, цепочку, одним концом присоединенную к вмурованному в пол кольцу. Плотно, чтобы не было слабины, в три оборота обмотал цепь вокруг коленей Лазарева, еще пару шлагов кинул вокруг щиколоток. Закрепил цепочку в двух местах скобами, затем выпрямился и, не скрывая удовлетворения, крякнул.